Фрагмент

• Экранизация одноимённого романа писателя Кнута Гамсуна.

Каннский кинофестиваль, 1966 год
Победитель: Серебряная премия за лучшую мужскую роль ( Пер Оскарссон )
Номинации: Золотая пальмовая ветвь

Жизнь в стеклах витрин

Отличная экранизация произведения великого писателя. Мрачные улицы, чужие люди, невозможность где-то приткнуться - а главное собственная глубинная разбалансированность души главного героя. Красивая девушка, словно непонятно откуда взявшийся ангел - но и она куда-то уходит.

И остаётся только записаться матросом и плыть за моря - там, может, удастся приобрести цельность души и стать кому-то по-настоящему нужным.

Гамсун сам в своё время чуть не помер с голода, шатаясь по улицам Христиании и пытаясь хоть как-то подзаработать - и воспоминания у него остались на всю долгую жизнь, так что всё в книге показано со знанием дела и добросовестно перенесено режиссером на экран.

Очень достойный фильм, чем-то напоминающий разом и о произведениях Э. Т. А. Гофмана, и о фильмах Антониони. Единственное, мне кажется, слишком уж много клоунского в поведении главного героя - мне он виделся более сдержанным. Но это дело вкуса.

Обязательно к просмотру для тех, кто всё ещё озадачивается местом ранимой интеллигенции в мире чистогана.

8 из 10

Великолепно

Whisky Fan

Диагностика действительности

По неопрятным переулкам затерянной среди сора и мрака конца XIX века Кристиании, еще не вернувшей право именоваться Осло, праздно бродит странный господин. Механическая походка марионетки, комичные очки, придающие бескровному лицу удивленное выражение, отживающий свое костюм с наслюнявленными протертыми коленями и шляпа, которая смотрелась бы уместнее на голове другого, не столь жалкого человека. Мир сложных переживаний, заключенный в этом тщедушном теле, в экранизации написанного от первого лица романа Кнута Гамсуна ожил благодаря тонкой нюансной игре Пера Оскарссона. Его противоречивый персонаж стал средоточием всех идей неторопливого, почти хроникального «Голода», интересного не только в качестве уверенного киновысказывания, но и как редкий пример ленты, способной заменить первоисточник.

Целью Хеннинга Карлсена был анализ эмоциональных переломов героя, оттого вопросы физиологии отступают на второй план, ужасы голодания минимизированы, а молодой человек чаще рефлексирует, чем пьет воду из фонтана или грызет собачью кость. Единственный мотив несчастного безымянного писателя, по негласной традиции именуемого Понтусом, - поиск выхода из мучительного замкнутого круга. Безработица заставляет влачить жалкое существование, голод лишает разума, полубезумное поведение мешает получить работу. Персонаж поразительно неудачлив и все делает как-то не так. Этот образ неуместного, обреченного на страдания маленького человека во многом синонимичен бесчисленным аналогам. Но созданный Гамсуном и Карлсеном герой сложнее: он всячески скрывает свою бедность, отвергает помощь, с мастерством истого лицедея притворяется богачом. Своим нелепым бахвальством Понтус будто отрицает навязанную ему, интеллигенту, социальную роль нуждающегося в подачках нищего. Неслучайно в фильме появляются невыразимо убогие безработные, голодающие и увечные, так непохожие на героя, скрывающего худобу немытого тела под потрепанным парадным нарядом.

Глубинно скандинавский «Голод» отстранен, пессимистичен и лишен идеализированных характеров. Главный герой небезгрешен, но завоевывает симпатию совершенно неуместным, но неискоренимым благородством: вернее отдать последнюю копейку такому же нищему, чем прожить на нее еще день, или защитить униженных, рискуя остаться на улице. Граничащая с бескорыстностью гордость, не позволяющая принять новый статус, почти лишает Понтуса шанса выжить. Но основной враг - не самолюбие, а воспаленное голодом сознание, вынуждающее героя донимать прохожих небылицами, болтать с башмаками и гротескно лгать. Чудачества этого печального клоуна вносят в картину элемент комичности, но она, подобно душе протагониста, черна и безрадостна. Полубезумный лепет и стук в двери к незнакомцам под выдуманными предлогами становятся бессознательными криками о помощи, мольбой к тем, кто сможет увидеть за вычурной ложью страшную правду. Но режиссер ясно дает понять, что кидать горох в эти стены бессмысленно.

Вторя автору полубиографического романа, вопреки указанию конкретных координат стиравшему связь с реальным миром, Хеннинг Карлсен еще сильнее размывает контуры, превращая место действия в мистическое вневременное Нигде, схожее с цикличным Лимбом или чудовищным Адом. Норвежская столица обезличена, отголоски эпохи едва слышны, профессии и костюмы почти универсальны, а призрачные лица здешних обитателей силятся скрыть внутреннее уродство. Черно-белый кошмар, рисующий лишь чуть более греховную, чем есть на самом деле, картину мира - кажется, именно здесь подсмотрел мрачную бездну своих «Счастливых дней» Алексей Балабанов. Вакуумированное одиночество персонажа Пера Оскарссона сродни отчужденности от общества безымянного героя Виктора Сухорукова, он потерян и дезориентирован и, на первый взгляд, не стремится к людям, а незнакомцы отвечают ему взаимностью, прячась за закопченными стеклами окон. Исследуя тему социальной изоляции, режиссер незадолго до Джима Моррисона утверждает истину о том, что окружающий мир становится чужим для чужаков.

Действительность «Голода» - страшный сон, от которого нельзя спрятаться, больная, гиперболизировано ущербная вселенная, с легкой руки создателей лишенная всех людских ценностей. Тесную скорлупу здесь покидают, лишь чтобы занять денег, а доход приносит только обман и редкое везение, но никогда - честный труд. Пищу поглощают омерзительно, шумно жуя и размазывая по рту жир, будто не утоляют голод, а попросту предаются чревоугодию. Дружба умерла под грузом неоплаченных долгов, любви нет места, а манящая незнакомка из светлых снов в реальности может оказаться распутной бабой. Сложный образ неуловимой Илаяли в исполнении потусторонней Гуннель Линдблум - символ мечты о любви нежданной, вспыхивающей колеблющимся огоньком во тьме, но невозможной. Перспективный писатель Понтус не в силах написать ни строчки - это ли не доказательство, что мир вокруг бесплоден, как выжженная земля. Главный герой мучительно ищет избавления, но Карлсен лишь умело экспонирует уродливую картину, но не находит пути для исцеления. Убежденный пессимист, он дает лишь сумрачную, смутную надежду. И может быть, безумие героя - не худший способ сбежать и больше не видеть. Ведь как иначе сойти с планеты, которую нельзя остановить.

Small_21