Фрагмент

Экранизация по произведению: Райнер Вернер Фассбиндер

2 Федеральных премии ФРГ I степени - за женские роли (поровну - Маргит Карстенсен и Ева Маттес) и операторскую работу.

Берлинский кинофестиваль, 1972 год
Номинации: Золотой Медведь

Женщины за гранью нервного срыва

Роскошная барочная драма Райнера Вернера Фассбиндера близка мне по многим причинам. Это один из первых фильмов выдающегося немецкого режиссера, который мне довелось увидеть, привлекший внимание необычным названием и театрализованным действием. Во-вторых, как человеку близкому к сфере моды, было очень интересно погрузиться в переживания успешного немецкого дизайнера женской одежды Петры фон Кант, сильной женщины, переживающей личную драму. Наконец, интересно и то, что сценарий был придуман Фассбиндером всего лишь за время перелета из Германии в Америку, а сам фильм снят молодым режиссером сразу же по возвращении из Штатов, «с горящими глазами», всего лишь за девять дней.

По настоящему открывая срединный этап творчества Фассбиндера, драма повествует об отношениях женщин в замкнутом пространстве великолепно обставленного дома Петры фон Кант. Камерный фильм обладает неспешным ритмом, но от экрана трудно оторвать глаз. Жизнь Петры подчинена ритуалам, она даже одевается под музыку, временами рефлексирует и выпускает пар на играющую роль терпеливой бессловесной служанки Марлен. Собственно, было бы странно, если бы Фассбиндер выбрал бы для роли Марлен кого-либо еще, кроме Ирм Херманн, которую на протяжении нескольких лет сотрудничества с ней систематически унижал и доводил до слез. Так вот, с молчаливым мазохистским наслаждением Марлен принимает все унижения своей хозяйки, и как кажется, тайно влюблена в нее.

В фильме играют только одни женщины, мужчины незримо присутствуют за кадром, не столько как фаллический фон на репродукции Пуссена, а скорее как некий внешний элемент и символ все еще патриархального немецкого общества, оказывающего косвенное влияние на события. Но наше внимание приковано к постели богемной феминистки, вокруг которой, как вокруг Солнца вращаются ее клиентки, подруги, служанка.

Петра обеспечена, самодостаточна и привыкла играть мужские роли. Свою болезненную худобу она прячет за роскошными нарядами и париками, которые примеряет на себе, как на манекене, надевая маски, за которыми, как часто бывает, не разглядеть истинной сущности человека. Вновь и вновь из ее уст звучат достаточно четкие и продуманные жизненные принципы. Но, может быть, за ними кроется одиночество, неудовлетворенное желание любить и быть любимой?

Неустойчивое равновесие в ее жизни продолжается ровно до случайного знакомства с яркой, расчетливой и вульгарной Карин, которая меняет всю жизнь Петры фон Кант. Умная и сильная Петра оказывается беззащитной перед безответной любовью, не приносящей ничего, кроме горьких слез. Осознавая невозможность любви и эмоциональной близости с объектом страсти, ее тонкая душевная организация борется с железной волей. Сжигающая, самоуничтожающая страсть поглощает Петру, она вымещает свою злость на окружающих, на Марлен, на подруге, на родной дочери, и так практически не получающей материнской ласки.

Но символизирующие искусственность чувств манекены, друзья дизайнера, словно подсказывают Петре о фальшивости чувств Карин к ней. И, как в «Персоне» Бергмана, словно проснувшись перед лицом безумия и растворения в другом человеке, Петра находит оригинальный выход из ситуации, меняет свое мировоззрение и переосмысливает свои чувства. Однако остается двойственное чувство: то ли она снова готова к новому витку одиночества, той самой «бременской свободе» из одноименного фильма, то ли действительно к новой жизни без необходимости кого-то унижать.

Пребывающая практически весь фильм в тени своей царственной хозяйки, тихо ревнующая, способная на протест лишь в виде ожесточенного печатания на пишущей машинке, но не произносящая ни единого слова Марлен выходит на первый план в заключительных кадрах. И здесь мы видим такую же двойственность трактовки, обусловленную тем, что люди обретают свободу, которая, возможно, им и не была нужна.

Собственно, фильм не только о вреде феминизма и драме одинокой богатой дамы. По аналогии с работами Лукино Висконти, Фассбиндер показывает вырождение аристократического слоя, утонченный декаданс, отдает дань сожаления уходящей эпохе и красоте.

В «Горьких слезах» высочайшего уровня достигает тонкий психологизм диалогов и внутренних переживаний героинь, благодаря блестящей игре Карстенсен, Шигуллы и Херманн, постоянных актрис Фассбиндера. Отдельных слов заслуживают символичные декорации и фантастическая операторская работа Михаэля Балхауса.

9,5 из 10

GANT1949

Посвящается той, чья фамилия в этом фильме Кант

Для любви, если такая существует на свете, разумных причин не найти; для разлуки же их может быть тысяча.

Петра аристократично худа и столь же несвежа, день она начинает в постели, и так - день за днем. Отдавая распоряжения Марлен, пускает между истеричными пальцами струйки дыма, халат и парик одевает не абы как - под пластинку. Считает, что мы должны обладать смирением, чтоб выносить то, что знаем. Гостей встречает в наряде, по каждому случаю - в отдельном. Но случаи, как правило, прозаичней фасонов.

Фильм камерный и течет неспешно: среди манекенов, ковров, живописи, неубранной постели. Добрая треть диалогов ведется под небольшим, но назойливым пенисом, принадлежащим античной фигуре. Манера актерской игры - утонченно-театральна, слова - рассудительны, вески, сильны, движения - выверено-плавны: в таком ключе обнаженные фигуры могли сойти со стен и вписаться в беседу, равно как и персонажи могли запросто взойти на стену и поваляться там с ними на травке. И неспроста, ой как неспроста нам тычут этот символ мужчин, в фильме отсутствующих, из мифа, вдобавок, о позолочении, не приносящем никому радости. Что он нам хочет сказать, этот немец, что квартира Петры - оазис, где пятеро, укрывшись от шовинизма, придумали собственный?

Механизм фильма - как в той старой сказке, где бабка за дедку, дедка за ветку, - Петра выкручивает нервы безмолвной, чехонеподобной Марлен, ей самой - кругленькая, молоденькая, «кровь с молоком», Карин, той - шастающий туда-сюда супруг, вот только кто тому - непонятно; однако, как и надлежит кинореальности, где идеи всегда жизненней самой жизни, вместо репки рано или поздно будет извлечено горе - большое или маленькое, не важно.

Но Петра - это вам не деревенская дурёха, которая чуть что - и сразу реветь, а потом быстро отходит, - Петра образованна и умна, она пьет горе как вино - маленькими глотками, плеская его по стенкам бокала и смакуя, с причмокиванием, а потому и слезы у нее хоть редки, но концентрированы, и каждая из них - с родословной.

Плачь, Петра, слезы - жемчуг, если они по делу.

8 из 10

Хмарочес