Трейлер (Youtube)

Трейлер (Кинопоиск)

Гойя, 2017 год
Номинации (1):
Лучший латиноамериканский фильм

Венецианский кинофестиваль, 2015 год
Победитель (1):
Золотой лев
Номинации (1):
Приз Green Drop Award

Сан-Себастьян, 2015 год
Номинации (1):
Премия программы «Горизонты»

Отрицающий свойство

Рывок из окружения полицейских машин, бессмысленная попытка к бегству. Щелчок наручников, и мрачно чернеющий опустевший экран. Что это было? Жюри Венецианского кинофестиваля решило, что это был «Золотой лев», одарив высшим призом эту работу Лоренцо Вигаса, заставив комментаторов и критиков гадать, что же это, действительно, было, приписывая режиссёрскому замыслу миссию первооткрывателя венесуэльской «социальной фауны», купившей расположение отборщиков уважаемого кинофорума, обласкав, оставившего его прежней загадкой: так что же это было, что? Для кого-то просто - утро у порога, а на деле - проводы любви.

У Вигаса родилась скромная идея, изощрённый замысел, укладывающийся буквально в несколько строк. Но, чтобы развить мысль ему нужна была форма, оболочка интимной истории незаметного пожилого мужчины, расположенного к созерцательному сексу с молодыми парнями, не жалея для этого своих денежных средств, так и перебиваясь в глухом одиночестве, причина которого известна только ему и сестре.

Однажды старик просчитался, заманив в дом антагониста, криком растеревшего по его лицу грязное пятно ненавистного слова, с которым он жил и от которого прятался, безуспешно борясь с участью, как видно, возложенной на него ещё не умершим отцом, миссия которого, тем не менее, остаётся не высказанным признанием чего-то запретного или греховного, побуждая мужчину принять крик за вызов, чего юноша никак не мог ожидать.

Пожилой Армандо - зрелый человек с иной сексуальностью, чего он не хочет признать и с чем он не может смириться, готовый расписаться кровью в том, что ничего необычного в нем нет, но ярость юноши пробуждает в нём отеческое чувство, с которым он бросается добиваться расположения диковатого подростка, имеющего в виду лишь кошелёк старца, в мыслях не допуская, когда-нибудь лечь с ним рядом постель.

Продиктованная режиссёрской фантазией, на глазах изумлённой публики происходит психологическая трансформация дикаря, приручённого самозванцем - папочкой, ставшим ему чуть ли не ближе родной семьи, и ещё более удивительная трансформация его сексуальности, принимая которую молодой человек торопит ещё большее сближение со своим покровителем, по молодости не обращая внимания на вполне очевидный подвох, определяющий их сущностные различия.

Армандо, воспринимая как трагедию, всю жизнь отрицавший свою сексуальность, непоколебим в её отрицании, тогда как юный Элдер с лёгкостью переходит на другую сторону, не драматизируя вызванную своим открытием изоляцию оттолкнувшей его улицы и родни, готовый делить счастье вдвоём с ещё одним одиночеством. Ах, если бы только то одиночество было не против.

Вот в этом и состоит главный конфликт, вырывающийся наружу в обоюдно горьком для сторон финале, когда предательство становится мнимым средством спасения человека, бессильного в борьбе с собственной идентичностью, над происхождением которой, гадая, может быть сломана голова. Поэтому остаётся приписать её травматичному детству, так жестоко надломившему личностный психотип, умиротворяющийся жертвой искренней дружбы, не изменяющей того, что остается с ним неизменно внутри.

По-видимому, венецианское жюри, разглядев эту человеческую трагедию, решило поощрить замысел немолодого начинающего режиссёра, закрыв глаза на в целом невзрачный вид этой картины, бросающей поверхностный взгляд на городской быт Каракаса со слоняющимися без дела криминально озабоченными подростками, на трущобные окраины с лабиринтами безликих бетонных домов, неглубоко копая внутрь главных героев, держа в приоритете их действия, так что говорить о силе актёрских работ тут не приходится, если только не принимать насупленную сосредоточенность Альфредо Кастро за погружённость в глубины болезненного сознания искажённой психики старика, потому что юный Элдер в исполнении Луиса Силвы откровенно незатейлив, как распахнутая улыбка очумевшего счастливчика, но, может, счастье в этом фильме и является главным, потому что жить без него больно, а с ним, кому-то кажется, ещё больней

gordy