Трейлер (youtube)

Трейлер (kinopoisk)

• Фильм снят по мотивам одноименной трагедии Еврипида.
• Съемки фильма проходили в Каппадокии, Турция, причем покинутый мужской христианский монастырь «играл роль» колхидского поселения и царского дворца.
• Оперная певица Мария Каллас сыграла в этом фильме свою единственную роль в кино. При этом в фильме она не поёт ни одной песни.

Мария Каллас больше не споет

Десять лет назад Дзефирелли снял поделку «Каллас навсегда». Зачем было марать память «голоса столетия» таким образом, остается загадкой. А ведь Дзефирелли ходил у великой певицы в друзьях. Пазолини в друзья ей никогда не набивался, тем не менее, оставил неоспоримое доказательство гениальности Марии Каллас - драматической актрисы. А доказательствами ее гениальности как певицы пусть останутся записи оперных партий.

Дзефирелли заставил в своем фильме воображаемую Каллас петь под фонограмму. Эх, зачем же так надувать зрителя? Зачем делать бесталанную карикатуру на съемки реальной «Медеи»?

Как известно, Мария Каллас потеряла голос примерно за три- четыре года до того, как Пазолини начал снимать свой фильм. Мне удалось прочесть в одной из книг о Пазолини оригинальный сценарий Медеи - там режиссер еще предполагает, что Медея будет петь. Однако, Каллас, будучи в глубоком кризисе, согласилась на съемки в фильме, но категорически отказалась исполнять даже три такта из оперы Керубини. И Пьер Паоло Пазолини переделал сценарий с учетом пожеланий актрисы.

Был ли это компромисс со стороны режиссера? Да ни разу! Пазолини, строго говоря, прежде всего неординарная и бескомпромиссная личность, поэт и писатель, артист, а уже потом - режиссер. Какие уж тут компромиссы... И читать его произведения и сценарии с его же комментариями не менее интересно, чем смотреть фильмы. Потому он понял Каллас так глубоко, как только мог один Артист понять другого. И без колебаний решился переделать сценарий.

Теперь о впечатлениях от просмотра. Смотреть фильм сложно - в нем нет четкой структуры, кульминационные моменты совсем не там, где их ожидаешь. Видно, перекормил нас Голливуд... Не прочитай я оба варианта сценария и комментарии режиссера к ним, первый просмотр был бы совсем мучительным. Но что то заставляет смотреть этот фильм снова и снова, и с каждым разом пробирает все больше. Может быть потому, что эта жестокая, варварская легенда в исполнении самых противоречивых фигур оперного мира и мира кино пахнет не нафталином, а запахом подлинника, который ни с чем не спутаешь.

Уже совсем немолодая и далеко не красавица, Каллас сумела, лишившись своего главного козыря - голоса - передать трагедию Медеи и сделать волшебницу из Колхиды более человечной. Актрисе удалось вызвать сопереживание персонажу, которому казалось бы, нет оправдания. А Пазолини дал оригинальную трактовку известного мифа. Как он сам заметил: «Я остановил свой выбор на этой варварской трагедии, где женщина из любви к мужчине убивает собственных детей, прежде всего потому, что меня зачаровала чудовищная сила этой любви»

За чудовищную силу таланта обоих - Каллас и Пазолини -

10 из 10

scorpio777

Medea

Этот фильм трогает меня выразительностью образов. достаточно просто взглянуть в доброе, симпатичное лицо Медеи. И уже неважно кому первым пришла это сумасшедшая в своей гениальности мысль - пригласить на главную роль Каллас. Последние пять минут ленты в ее исполнении станут своеобразным апофеозом деструктивности, поднимая оценочную планку ее исполнения.

Но меня фильм тронул тремя другими сценами. Просто сцена, ничего большего - сколько в каждой из них заложено. Прежде всего, начало. Кентавр Хирон рассказывающий пятилетнему мальчику грустную историю. Здесь гениально все. То как изображен кентавр. То, что он говорит. Как он говорит. Реакция ребенка. Да и сам выбор Лорана Терзиева. Много позже кентавр приснится во сне Ясону, но это уже будет просто «заход на территорию Бунюэля».

Потрясло меня и то, с какой легкостью Ясон прощает Медею. В этом быстром, почти импульсивном решении так много мужского - быстрая оценка ситуации, страсть, действие. Небольшая, но очень эмоционально яркая сцена. Ну а то, с какой трогательностью Медея укладывает спать детей - такое запоминается надолго.

***

В своих произведениях Пазолини писал, что отказался от языка метафор в своем кинематографе. По его мнению он предлагал зрителю эквивалент несобственно-прямой речи в форме образа. При этом, он отмечал что субъективное видение его персонажей и «взгляд камеры» не являются в его лентах тождественными. Тем самым, содержательный смысл ленты резко увеличивается за счет визуальных решений.

«Медея» - это именно тот фильм, в котором язык образов доминирует над сюжетной составляющей. Симметричность картины неумолимо подводит зрителя к страшной развязке, которая собственно предвосхищается еще в самом начале кентавром Хироном. Легкость с которой Пазолини отказался от привычного последовательного повествования полностью оправдана. Его последовательность образов, «затяжной» кадр и скупые декорации оказываются весьма кстати.

Ну а в самом сюжете, я не увидел прямых параллелей к вопросу «классовых противостояний». Если «Царь Эдип» - история взрослого ребенка, который пытается докопаться до корней своего чувства вины, по отношению к родителям, то «Медея» - история безумной страсти, неисполненного материнства, которое оборачивается очередной химерой. В каждом из случаев, за ошибки взрослых платят невинные дети.

8 из 10

cyberlaw