Фрагмент

• Саундтрек к фильму, ставший очень популярным, исполнен на синтезаторе. У саксофониста просто бы не хватило силы лёгких, чтобы воспроизвести этот звук, и на простом саксофоне воспроизвести его невозможно.
• В фильме Андрющенко обыгрывает своё сходство с Иваном Грозным, что является аллюзией к фильму «Ермак» этих же режиссёров, где Евстигнеев параллельно снимался в роли царя.

Муж - подчиненный. Любовник - начальник. И «мудрая» взрослая дочь, которая пытается спасти репутацию отца и уличить мать, втягивая малознакомого ресторанного саксофониста в этот фарс.

Кто же больше наломает дров и как выкрутиться из щекотливой ситуации, оказавшись запертыми в маленькой квартирке?...

Я ещё мальчик: мне пятьдесят пять (с)

Честно - посмотрела этот фильм случайно. Ночью делать особенно нечего, каналы теперь круглосуточны и часто крутят одно и то же по нескольку раз.

Фильм, во-первых, стоит посмотреть ради актёрского состава - Алфёрова, Гафт, Евстигнеев, Филозов - когда ещё в одной картине будут собраны столь сияющие бриллианты отечественного кинематографа? Во-вторых - из-за музыки. Она замечательна (недаром после выхода фильма был выпущен саундтрек). В третьих сам сюжет невзирая на его незатейливость, подан достойно.

Некоторые сцены из этого фильма, воистину, блестящи. Один «ночной обзвон» шутника «Сашули» ничего не подозревающих граждан чего стоит. Эту картину, что говорится, успели растащить на цитаты, хотя раньше показывали по ТВ крайне мало. Что особенно нравится - не слили финал. Он силён. Как и игра Евстигнеева. Как и зрелая красота Алфёровой и шарм Гафта. Филозву пошла бы роль Карандешева. Он очень убедителен в роли мужа недотёпы, которого обманывает и презирает жена.

Как итог - смотрит обязательно, если вы любите русское кино.

Кокаинетка Лил

Особенности перестроечного пранкерства

Стоит признать, что одним из несомненнейших плюсов отдельных образцов советского кинематографа (к коим абсолютно заслуженно принадлежит субъект данной рецензии) является достаточно редкое (и оттого столь ценимое) свойство ввести зрителя в условное пограничное состояние между реальностью и фантазией, здравым смыслом и помутнением рассудка, между рацио и квалиа. Подобные произведения выходят за рамки привычного зрителю опыта, воздействуя на глубины подсознания и оставляя там неизгладимый след, невольно способствующий переоценке ценностей и пересмотру жизненных ориентиров. Другими словами сложно передать ту гамму чувств и поток мыслей, возникающих в сознании после просмотра «Ночных забав» - несомненной творческой удачи бессменного дуэта Краснопольский-Усков, блистательно реализовавших оригинальный концепт Виктора и Марии Мережко, подкрепленной выдающимися актёрскими работами мэтров и мэтресс отечественного кинематографа. В лучших традициях паззловых киномозаик перед нами предстаёт бескомпромиссный взгляд на бессмертные пороки общества, лишь на первый взгляд воплощённые в образах и персонажах начала судьбоносных лихих 90-х. Можно долго подбирать слова восторга, но приходится согласиться с тем, что они не в состоянии выразить всей полноты заложенного в фильме посыла, поэтому лучшим вариантом будет попытаться приступить к непосредственному анализу картины и попытки вычленения её составляющих с одной единственной целью - для последующего сведения компонентов в единую картину звенящего великолепия.

Волею судеб им суждено было встретиться в тот вечер. Вечер, который изменит судьбу каждого. Вечер, который станет только началом. Началом ночи, в течение которой каждый из них посмотрит друг другу в глаза и выскажет то, что спрятано в глубине. Воскреснувшие надежды, отеческая мудрость, вселенское всепрощение, представшие престарелым трубадуром-пранкером (блистательный Евгений Евстигнеев), в котором без труда читается отсылка к шедеврам Скорсезе и Кубрика, в которых главный герой на свой страх и риск пускается в полную опасностей ночную Одиссею. Чистота помыслов, душевная открытость и искренняя незапятнанная вера, вынуждающая щемить сердце неимоверно стройными ножками Александры Колкуновой - невероятно схожей с феллиниевской Кабирией и отдалённо (пардон за разницу полов) с Рэндаллом МакМёрфи, вышедшем из-под пера Кена Кизи. Печаль и покарежененная судьба потерянного поколения, час которого был столь недолог и мимолетен (шедевральный Альберт Филозов, в котором без труда считывается анахроничность и наивная вера в нерушимость семьи, присущие висконтиевскому Профессору). Трагедия жертвенного одиночества Ирины Алфёровой - и это за 5 лет до триеровской трилогии о «Золотом сердце». Воплощение дьявольского лоска (или лоскутного дьявола, что в контексте фильма - одно и то же) - неподражаемый Валентин Гафт, своей разрушительной отрицательной харизмой достойный ощутимо подвинуть с пьедестала бёрджевского Алекса. В упомянутую ночь перечисленные персонажи станут пленниками паутины лжи. За ежесекундной сменой масок и личин зритель будет теряться в поисках связующей нити, ключа, позволившего бы до конца уяснить все нюансы и оттенки поведанной истории. Но после лихо закрученного заигрывания со зрителем создатели фильма будут предельно жестоки в своей честности по отношению к каждому из персонажей, без лишних слов ошарашив нас беспрецедентным финалом. Если вкратце, то перед нами предстанет концепт следующего содержания: очевидная греховность лжи, стимулирующая безрезультативный катарсис слабовольного человека в связке с крахом семейных ценностей, представленных актом жертвенного альтруизма. ...Положа руку на сердце, сложно сходу отыскать аналоги в мировом кинематографе, воплотившие в себе столь насыщенный смыслами посыл.

Помимо блистательных диалогов, остроумно выстраивающих драматургию действия, нельзя не обойти стороной и отменную режиссёрскую работу. Неслучайно и то, что фильм начинается с демонстрации разносортных вакханалий, призванных обрисовать картину мира, в котором живут герои фильма (но разве только герои?). Начало фильма не только переносит нас из одного места в другое, намекая на потенциал работы в целом, но и радует любопытной метафорой, реализованной исключительно кинематографическими средствами. В одном из начальных эпизодов фильма под условным названием «на вечеринке», в котором моральные убеждения героини Колкуновой проходят болезненную проверку на прочность, её шкодливый спутник (имя которого не достойно не только упоминания, но и существования как такового) недвусмысленно изучает женщину довольно специфичного нрава, старательно разучивающую Ламбаду на столе и не стесняющуюся делиться своим опытом. Далее для позволительного автору такого масштаба, как Краснопольский (Усков - всё же отдельный разговор, право), следует метафора, на первый взгляд, призванная упростить (но как мы поймём позже - усложнить) восприятие. Грязные мысли развратника в летах материализуются и из всей честной компании старательная танцовщица выделяется отсутствием не только одежды, но и нижнего белья. Намерения бесстыдника более чем прозрачны, но в этот момент персонаж Колкуновой перехватывает его взгляд - и тоже видит девицу в вышеуказанном специфичном виде. Жаль, что Пол Томас Андерсон в своё время так и не решится реализовать телепатичность экстатизма подобного рода. Упомянутый эпизод, кстати, несмотря на свою мощь, является, пожалуй, одним из наименее впечатляющих в фильме, но он отлично задает общий тон и настроение предстоящего опуса.

Огромнейший упущением будет не упомянуть о весьма символически нагруженном образе фильма, как раки, выступающие в данной истории нимного-нимало эдакими условными «вестниками Апокалипсиса», пророчащими хаос и деструктив, гневно обрушивающиеся на плечи героев фильма с очередным нагнетанием катарсических откровений. Вердикты авторов близки к неутешительным, но не стоит торопиться с выводами. Похоже, выход есть...

Отдельного упоминания стоит музыкальное сопровождение от Микаэла Таривердиева, саккумулировавшего и развившего в саундтреке к «Ночным забавам» основные мотивы своего творчества. Благодаря нему финал фильма выходит на метафизический уровень, поднимаясь над талантливейшим бытописанием жития недостойных мира сего. Пугающую пустоту зрительного зала (опустошённый поутру ресторан безусловно символизирует именно это), всегда готового принять зрителя, умеющего сострадать и мыслить, нарушает пение саксофонной лиры. Божественная Музыка отдаётся эхом от уголков просторного зала, готового принять тех, кто найдёт дорогу к нему, напоминая о незыблемой вечности искусства. Творец всегда готов им делиться, а случайно забредший страждущий благодарит автора слезами умиления и раскаяния. Искусство будет жить только тогда, когда оно дойдёт до того, кто готов воспринять его. А таковой, как мы видим, найдётся всегда. И благодаря данному симбиозу оно будет жить. Оно? Конечно, я имею ввиду Кино...

qwermnou