Экранизация по произведению: Джорджо Бассани

Венецианский кинофестиваль, 1987 год
Победитель (1):
Золотые Озеллы за лучшие декорации и костюмы

Италия, 1938 год. Первые ростки фашизма и антисемитизма уже успели пустить свои корни в Ферраре: повсюду начались притеснения, а порой и откровенные гонения евреев. На этом фоне разворачивается роман Давида (Руперт Эверетт) и Элеоноры. Однако, основная сюжетная линия все же носит гомосексуальный характер: стареющий доктор Фадигати (Филипп Нуарэ) влюбляется в студента-боксера Эральдо. Молодой повеса соглашается жить с доктором исключительно из корыстных соображений: его привлекают деньги и социальное положение последнего.

Благодаря Эральдо, их роман становится достоянием общественности, что резко подрывает авторитет и репутацию доктора в глазах консервативных жителей Феррары. К тому же, верность и преданность не входят в список добродетелей Эральдо, а потому он предпочитает, не таясь, коротать погожие летние деньки в обществе юных барышень.

Поначалу тактичный и вкрадчивый Фадигати находит оправдание тщеславию, жажде наживы и многочисленным изменам любовника, но, в конце концов, развязное поведение молодого человека переходит все границы и Фадигати решается на откровенный разговор, однако встречает резкий отпор со стороны Эральдо. Тот со скандалом разрывает их отношения и отправляется во Францию, не забыв при этом прихватить с собой часть вещей доктора.

Некогда почтенный и уважаемый доктор Фадигати в одночасье становится посмешищем для всей Феррары. Общественное порицание и отчуждение вынуждают его закрыть свою практику и перебраться жить на окраину города. Единственным человеком, готовым оказать дружескую поддержку одинокому старику, становится Давид (Руперт Эверетт), сокурсник Эральдо. Будучи евреем в Италии времен Муссолини, он не понаслышке знает, что такое быть отверженным. Однако полнейшее отчаяние и отсутствие дальнейших перспектив все же толкают Фадигати на крайний шаг - он решает покончить жизнь самоубийством.

Собственно с этого как раз и начинается фильм.

Я не буду произносить пафосных речей насчет того, что картина Джулиано Монтальдо «Очки в золотой оправе» по праву входит в золотой фонд мирового кинематографа, не буду также завлекать достопочтеннейшую публику несравненным и неподражаемым Филиппом Нуарэ, и уж тем более не стану эксплуатировать тот факт, что в этом фильме Руперт Эверетт, на мой взгляд, сыграл свою лучшую роль...

Скажу просто: связно излагать свои мысли я смогла лишь на вторые сутки после просмотра, ибо первый день я попросту прорыдала, уткнувшись мордой в подушку.

10 из 10

Curie

Одинокий мужчина

Фильм об одиноком человеке задолго до эффектного дебюта Тома Форда снял Джулиано Монтальдо, назвав его нейтрально и отстранённо, просто - «Очки в золотой оправе». Быть может, он даже и не предполагал выдвигать на авансцену героя Филиппа Нуаре, задумчивого, чуть рассеянного доктора, одиноко слоняющегося по улицам притихшей Феррары, без компании отправляясь зачем-то в соседний городок? Однако озабоченный человек то и дело возникает неслучайным встречным, пересекаясь в разговорах с разными людьми.

Хотел или нет, но режиссер растворил историю главного героя в бытовых зарисовках и картинах нарастающей волны фашизма, готовой накрыть весь устоявшийся мир. Студенты вытряхивают из аудиторий еврейских профессоров, светские дамы присматриваются к военным, а благородные отцы семейства ищут лучшей партии для своих дел. Среди всего этого столпотворения одиночество флегматичного доктора предстаёт необъяснённой данностью истории, начинающейся с конца, лишь немного отматывая время назад, не настолько далеко, чтобы прояснить его одинокую грусть.

Из-за спины немолодого мужчины выглядывает романтическая пара, где Руперт Эверетт опасливо клеится к очаровательной Валерии Голино, чья героиня мечется между принципами и приличиями, решительно отдаваясь спасительному прагматизму самосохранения, а блистательная Стефания Сандрелли, истекая женской ревностью, мстительно шпыняет незадачливого старика.

Но так получается, что, отодвинутая вглубь, судьба одинокого человека становится элементом многомерной конструкции, связывающей жизнь всего общества и отдельных людей, обнаруживающих в отношениях с ним, кто расчетливость, а кто благородство, а, в угрожающей строгости нового порядка, крах личных отношений доктора усугубляется изоляцией от общества, не выпускающего загнанного из угла.

Отсюда вечно влажные глаза Филиппа Нуаре обречённо глядящие из-за стёкол тех самых очков в золотой оправе и фирменные нотные слёзы Энио Морриконе, оттеняющие его депрессивную маету, как и драму разлагающегося общества, отторгающего одних и связывающего компромиссами прочих, идущих на сделки с совестью, оправдывая себя за вынужденный конформизм.

Многоплановая по наполнению, картина Джулиано Монтальдо, при всей аутентичности эпохе, в визуальном исполнении выглядит скромнее камерной работы Тома Форда, оставляя впечатление панорамного полотна, где режиссёр переводит взгляд от одного события к другому, вбирая в рассказ больше, чем жизнь одинокого человека, передавая свойства места и дух времени, при этом избегая фокусироваться на чём-то одном.

gordy