Трейлер (Youtube)

Трейлер (Кинопоиск)

Первая экранизация романа Герберта Джорджа Уэллса «Остров доктора Моро».

Книга Герберта Уэллса «Остров доктора Моро» невероятно глубока, да и попросту гениальна, ведь в любом столетии актуальна. Метафоричная конструкция с лёгкостью применима и в нашу современность, ведь остов направлен на обличение людской сущности о неуправляемых амбициях, стремлению вмешиваться в природные законы, приравняться к статусу божества. Звери лишь наглядный удобный фон, словно перманентный показатель общества на котором происходят разрушительные опыты без наркозов.

Данная кинокартина является первой полнометражной экранизацией упомянутой книги. По сюжетному ходу она получилась далёкой от литературного образчика, однако никакие вольности и нововведения не разрушили центровой нерв. Главный взгляд на всепоглощающее человеческое тщеславие оставлен, возможно, даже более подробно выставлен вперёд, нежели в первоисточнике. Созерцательный аналитический ракурс направлен на личность доктора Моро, так как именно от него исходят все Законы, контролирующие остров с существами. Исполняющий сей главный мотор повествования актёр Чарльз Лотон передал своего персонажа предельно честно. Он не идеализировал его, не выставлял рабом науки, а показал одарённого гордеца, бездушного творца, чьи руки создают из животных подобия людей лишь бы лишний раз доказывать самому себе и миру, что именно он, а не человечество, попирает уклад природы. Только Моро коверкает тысячи лет эволюции, ускоряя её чрез варварскую спешку, дабы выдавать живые доказательства своего нахальства, почти откровенно обозначенные на его холённом гордом лице. Так повелось, что в кинематографе самая известная экранизация истории стала с участием Марлона Брандо в образе учёного - «Остров доктора Моро» («The Island of Dr. Moreau») 1996-го года выхода. На то есть весомая причина, ведь актёр был превосходным талантом, волей случая оказавшимся на съёмочной площадке неудачной постановки. Вместе с тем, артист 30-х Чарльз Лотон превосходит именитого коллегу из будущего в этом амплуа, буквально живя ролью, вылепливая предоставленного героя во всей гамме упоительного зарвавшегося превосходства. Игра жестов, взгляда, надменного тона голоса - оттачивают совершенство граней.

Остальные занятые в съёмках так же на своих местах в полной гармонии достоверности, где, пожалуй, невозможно не упомянуть о наличии Бела Лугоши, чьё лицо сокрыто щедрым гримом глашатая Законов. Его сверкающие истинно по-звериному глаза сквозь густую шерсть и пронзительный голос с неповторимым акцентом выводят пускай небольшой, однако мощный образ, способный запасть в душу в качестве работы настоящего артиста.

Безусловно, произведение является чёрно-белой классикой Голливуда с обязательными театральными устоями игры. Только в данном случае при просмотре ощущаешь, что нарочитость идёт лишь укреплением достоверности, как бы это странно не звучало. Ведь экранные звери, превращённые в подобие людское, своими неуклюжими движеньями придают особый шарм сходства именно с животным, которому строго приказали изображать человека, и оно старается выполнять команду с детской непосредственностью и наивным рвением. А грим просто превосходен для своих лет, навевая истинную жуть в надвигающейся массе покрытых шерстью силуэтов с безумными очами или нечто с блестящим оскалом заглядывающим из недр ночных джунглей в осветлённое обиталище людей. Напор на ужас надо заметить достоин, кино умело использует все возможные инструменты из светотени, бутафории, да и самой фабулы, где человек случаем попадает на остров, кишащий уродливым диким зверьём на задних лапах, чьё массовое поголовье лишь словами удерживает в тщетном страхе наглядный сумасшедший. Вокруг глубокие воды и ты вынужден пребывать в одном доме одержимого, зря нарекшего себя Богом. Бесспорно, здесь сказался режиссёрский дар Эрла С. Кентона, который работал с самого рассвета кинематографа, создавшего за всю жизнь более сотни творений, в том числе классические шедевры «Universal» о знаковых монстрах на все времена, как «Дух Франкенштейна» («The Ghost of Frankenstein»), «Дом Франкенштейна» («House of Frankenstein») и «Дом Дракулы» («House of Dracula»).

Если говорить о недостатках, то это будет самое тривиальное сравнение с книгой, где в силу наличия гораздо большего вмещения информации удаётся провести деление на два этапа истории с её исследованием: жизни на острове при докторе Моро в качестве бесспорного абсолюта, и с его смертью, ознаменовавшей сожжение дома Боли. Но пред нами кино, к тому же в то время оно в основном имело сдержанный хронометраж чуть более часа, посему настолько обширно углубиться в два направления не сумело.

Подводя итоги, сублимируя идущий выше текст, могу смело рекомендовать к просмотру данный фильм всем любителям стоящей классики, ведь почитатель чёрно-белого начального периода страшно-фантастического кинематографа испытает огромное удовольствие, когда окажется заточённым на острове доктора Моро, на себе почувствовав неизбежность природной кары на псевдонауку.

10 из 10

MidnightMen1987

Гений во злодействе

Впечатляющая экранизация одного из лучших романов Уэллса оказалась на 7 лет «старше» Второй мировой войны и на год - прихода к власти в Германии другого, куда более жестокого вивисектора, на десять лет - чудовищных опытов над заключенными нацистских и японских концлагерей. Только если непризнанный гений Моро решил, став богом и превратив животных в людей, забыв про эволюцию - фактически обновить планету, то Гитлер решил вырастить расу господ, остальных людей опустив до уровня послушного скота.

Роман Уэллса вышел в 1896. И, как часто бывало у великого фантаста, предрекал и появление «расы господ», и бесчеловечные опыты над целыми странами и народами, и генную инженерию, и непомерное желание человека властвовать абсолютно над всем в материальном и даже нематериальном мире. Как и «Человек-невидимка», роман концентрируется на теме гениальной личности, обгоняющей свое время, о невозможности такой личности жить в рамках общества, о непринятии обществом такой личности и, конечно, о праве человека быть богом, и о сопутствующих этому пути трудностях. Фактически - о несовершенстве любой, даже самой гениальной, самой великодушной человеческой натуры, о человеке, который всегда останется таковым - мелочным, амбициозным, властолюбивым, эгоистичным - слишком человечным, чтоб получить право на божественные полномочия.

И все бы ничего, все можно было бы свалить на фантастику и забыть, если б мы не знали, до каких изощренных пыток не опускался человек во все времена для унижения себе подобных, на какие низости ни шел, чтобы доказать что-то в науке или религии, до чего ни опускался, чтобы стать Творцом. Или хотя бы временно исполняющим его обязанности. И, как ни больно это сознавать, чудовища, выращенные доктором Моро и он сам - самое главное чудовища на острове - есть лишь отражение куда более неприглядной истины, куда более страшного изуверского кошмара, творимого над животными и людьми - далеко не всегда во имя науки или высоких идеалов.

Стал ли фильм отражением страхов и предупреждений великого Уэллса? И да, и нет. Вышедший вовремя, будучи очень актуальным в свое время, он не теряет своей остроты и сейчас, когда генная инженерия не только выращивает ухо на спине у крысы, но и грозит создать-таки искусственного человека, который еще неизвестно как отнесется к тому, как и во имя чего он создан. У Франкенштейна и Моро это закончилось плачевно. У Доуэля и профессора Преображенского - тоже. Правда, вряд ли эти предупреждения будут услышаны. Наоборот, они подогревают интерес.

В фильме Кентона есть все - интрига, увлекательные и страшные превращения, грандиозное человеческое бахвальство, богохульство и непосильная для человека ноша, вышедшее из под контроля открытие и его несвоевременность... но нет предупреждения, обобщения и борьбы гения со злодейством. Фильм глядит на роман взглядом дремучего обывателя, испуганного вивисекцией, о которой он ровно ничего не знает. У режиссера за спиной была мировая война, революции и мировые кризисы. Увы, он не позволил себе широкого взгляда, соорудил увлекательную страшную сказку. А сказки там было меньше всего. Кроме того, все персонажи слишком однородны: доктор Моро - явная сволочь, а ведь в романе достаточно много места уделено его прошлому, в которой описана его борьба с самим собой и то, как он пришел к идее своей избранности. Далеко не однозначны его решения и далеко не просто дается ему каждое из них - особенно после прибытия на остров чужака. Ведь в нем борется и великий ученый, жаждущий признания, и маньяк, и жаждущий новых открытий первооткрыватель, и увлеченный ребенок, искренне радующийся, увидев, что червяк, разрубленный напополам, продолжает извиваться.

Хороший актер Чарльз Лоутон откровенно не справился с ролью доктора Моро. У него он превратился в какого-то лицедея, позера, смешного толстячка, не верящего в собственные силы злодея. У Уэллса это фанатик, считающий себя богом, создателем нового мира, непризнанный гений, человек, отдавший всего себя великому (он искренне в это верит) и нужному для будущего делу, и еще изгой, осмеянный во всех научных кругах, беглец от большого мира! Лоутон не вытягивает ни в силе воли, ни в характере Моро, ни в фанатизме, ни в величии. Очевидный мискастинг мешает картине быть значительнее и умнее, низводит ее до приключенческого кино. Явно не израсходован потенциал талантливого Белы Лугоши, который сыграл Глашатая Закона, загримированного до неузнаваемости, а между тем, именно Лугоши мог стать куда более убедительным Моро. Тем более, что Лоутон как-то проговорился, что «срисовал» образ со своего дантиста. Вряд ли его дантист, как бы демоничен он ни был, имел много схожих черт с доктором Моро - одним из символов гения во злодействе.

К Ричарду Арлену в роли Паркера, Лейле Хайамс в роли его девушки и особенно к прекрасной Кэтлин Брук, сыгравшую весьма откровенно по тем временам одетую Женщину-пантеру - самое совершенное из созданий Моро - нет претензий. Они сыграли свои роли четко и талантливо. Не подвела и солидная массовка, отлично загримированная под зверолюдей и наводящая в свое время ужас на неподготовленного зрителя. Нельзя сказать, что роман Уэллса был сильно искорежен или изменен. Нет, основные сюжетные повороты и даже видимость идеи сохранились. Последняя, правда, была существенно сокращена и упрощена до куцего огрызка. В остальном - динамично, увлекательно, атмосферно, даже местами волнительно. Декорации, грим - впечатляют и сейчас.

В Англии этот хоррор запретили к показу почти на 30 лет. Испугались его возможного влияния на неокрепшие умы подростков. Но роль, которую данный фильм сыграл для жанра неоценима - в том числе и для английской студии «Хаммер», и для Голливуда, в конце концов переварившего идеи Уэллса и Кентона в окрошку типа «Людей Х». Что касается «Острова Моро», то ни одна из последующих экранизаций не имела столь внушительного успеха, включая достаточно известные ленты с Брандо 96-го года и с Ланкастером 77-го. И ни одна не была столь точна и последовательна в продолжении традиций Уэллса.

Очень вкусное, стильное кино, недостатки которого относятся скорее к несовпадению грандиозности авторского замысла с возможностями киноязыка и к нежеланию киноделов пичкать зрителя идеями, которые могут легко отвернуть его от фильма, чем к самой картине. Одна из центральных точек опоры голливудского жанрового кино, одна из немногих лент, более-менее оправдывающих звание «экранизации Гэрберта Уэллса» - в сущности, гораздо более поверхностная по философскому содержанию и эклектичная по художественной форме, чем авторский первоисточник, но при этом по-своему гениальная и очаровательная. Эффекты в стиле 30-х, сдержанность и элегантность картинки, атмосфера чистого уэллсовского ужаса - классика «легкого» жанра, ставшая классикой большого кино.

9 из 10

Боб