Трейлер (Youtube)

Трейлер (Кинопоиск)

Курт Кобейн был левшой. В фильме «Последние дни» главный герой пишет левой, но играет на праворукой гитаре.

Каннский кинофестиваль, 2005 год
Победитель (1):
Технический гран-при
Номинации (1):
Золотая пальмовая ветвь

Раньше были времена, а сейчас мгновения

«Я не хочу ни с кем слишком сближаться. Не хочу, чтобы кто-то знал, что я чувствую и что думаю. И если вы не в состоянии понять, что я из себя представляю, слушая мою музыку, что ж, увы...»
(Курт Кобейн)

Надежды юности и славы сменяются одиночеством, страданием и душевной старостью - такого основное содержание Last Days, переданное удивительно ярко, местами даже сурово, хотя и затянуто. Пытаясь наполнить действием глубоким философским смыслом, режиссер с особым цинизмом показывает полную изоляцию. Блейк, прототипом которого как раз и стал Курт Кобейн - деградированный человечек с длинными волосами, окруженный вибрирующим пространством из тишины и времени. Он - известный музыкант, кумир миллионов, которые разыскивают его друзья, назойливые агенты, алчные студийные боссы, но он только и делает, что упорно скрывается в собственном лабиринте проблем от некогда близких его людей.

Надевая на измученное, потерявшую душу тело сначала женскую комбинацию, на нее - знаменитый красный свитер, на свитер - помятую грязную куртку с капюшоном, затем - последний штришок, очки «киськины глазки; он словно в отдалении, на рубеже сна и яви - нервный с глазами, полными усталости; снаружи - молодость, а внутри - старость. Этот образ, который при первой встрече покоряет искренним обаянием и недетским пофигизмом ближе к концу начинает постепенно вызывать раздражение, одновременно притягивая и отталкивая, безупречно реализует авторский замысел.

Ван Сент крупными художественно-кинематографическими «мазками» бережно передал атмосферу ледяного равнодушия: пока по СМИ вовсю смакуют трагичные события, под бодренькую песенку копы небрежно кидают холодный труп известного музыканта. В этой сцене потрясает не столько сама смерть, на которой люди «висят», как елочные игрушки, сколько реакция людей, считающих себе друзьями Блейка. Они где-то там за горизонтом непринужденно беседуют и чувствуют себя совершенно спокойно, и именно эта их привычка - самое страшное зло.

Вряд ли бы фанаты, да и друзья кумира простили Ван Сенту масштабы такого надругательства. Все-таки возрождение легенды - занятие тяжкое и неблагодарное, тем более когда режиссера отличает острота видения. Он словно держится в стороне от «Последних дней», и от этого сюжет предстает еще более трагичным. Великолепный Майкл Питт, проживший эту роль, в кадре играет не лицом, а согнувшейся спиной, пытающейся безуспешно нести тяжкий груз неразрешенных проблем с пометкой «собери свою развалившуюся жизнь». А специально написанная Майклом Питтом для фильма безумно лиричная песня Death to Birth, буквально пропитана глубоким холодным отрешением от реальности, которое еще больше распаляет наше сознание и приводит к печальному финалу. Так не может петь человек. Это не для нас, это для него, словно трехминутный крик души и выдернутая струна. Понять не дано, но прикоснуться вполне по силам...

Kabal

Светло-синий, почти голубой.

В ситуациях, когда мысль отсутствует напрочь, а пресловутая конъюнктура позволяет оставаться на плаву даже закоренелой бездарности, впору говорить об упадке искусства как творческой формы самовыражения. «Последние дни» Гаса ван Сента, будучи продуктом своевременным и даже в чем-то актуальным, но абсолютно несостоятельным с точки зрения содержательности, являются ярким тому подтверждением.

Благодаря в корне изменившемуся восприятию демонстрируемых на экране событий, беспричинное снование героев туда-сюда нынче принято называть «медитативностью повествования», а бесполезное сюжетное наполнение ловко скрывать за многозначительностью извечного поиска себя в мире и мира в себе. Невольно создается впечатление, что фильмы подобного рода не только не сойдут с фестивальных показов, но и рискуют обзавестись «своим зрителем», а то и вовсе армией поклонников.

Правда даже такую невинную шалость как паразитирование над временными причудами современного общества режиссеру вполне можно было и простить, если бы его работы были не столь вызывающе претенциозны, а почерк не отдавал откровенной вторичностью. Но на деле же ван Сент - это такой себе американский аналог Белы Тарра, только более прямолинейный, менее оригинальный, да и к тому же педераст. Собственно последний пункт во многом и определяет стремительно возрастающую востребованность режиссера в кругу западно-европейской культуры.

Мотивируя свой поступок желанием наглядно передать внутренний мир Курта Кобейна в заключительные минуты жизни, ван Сенту, тем не менее, удалось построить фильм таким образом, что, впоследствии, самое близкое окружение рок-легенды, лишь в недоумении пожимало плечами. Псевдо-интеллектуальное кино, то и дело скатывающееся до уровня заурядной халтуры, помимо получасовых прогулок у реки не дает ровным счетом ничего, что могло хотя бы отдаленно напоминать о небезызвестном музыканте.

Но, поскольку экранное время рано или поздно подходит к концу, а одними прогулками сыт не будешь, ван Сент со свойственной ему прямолинейностью начинает импровизировать. Для начала, чтобы хотя бы немного развлечься, он наряжает героя в женское платье и вручает ему в руки ружье. Теперь мнимый Кобейн не просто гуляет у реки, а гуляет с ружьем, да еще и в привлекательном для режиссера виде. Но так как и такие похождения ни к чему толковому не приводят, ван Сент идет еще дальше - ни с того ни с сего толпа мальчуганов, волею случая оказавшаяся с главным героем в одном загородном доме, представляется сборищем «этих самых», и от нечего делать (не забываем про поиски себя в мире и мира в себе) отправляется распутствовать на чердак. Тут режиссеру стало уж совсем весело, потому как во время смакования анальных сношений, он напрочь забывает и о Кобейне, и о фильме вообще.

Где-то под конец, правда, мелькает попытка вернуться в исходную точку и автор, все же, изрядно усердствует дабы воплотить первоначальный замысел в жизнь. Но, так как творческую беспомощность никто не отменял, зритель ограничится лишь созерцанием трехминутной вставки песни, очень похожей на ту, что звучала во время прощальных концертов «Нирваны». На этом, собственно, все вмешательство режиссера в творческий процесс и ограничивается...

Axl