• Экранизация по произведению: Исаак Бабель

Номинация на премию Ника 1991 в категории Лучшая операторская работа (Александр Княжинский)

Из трех экранизаций «Одесских рассказов Бабеля», снятых друг за другом и почти одновременно, «Закат», пожалуй, самая необычная из них. При чем, не сюжетно или мотивно, а именно стилистически. И «Биндюжник и король», и «Искусство жить в Одессе» - фильмы этнографического толка. В них поставлена четкая задача «дать Одессу» и побольше. Недаром обе ленты принадлежат к жанру музыкальному, ведь сказовость виртуозной модернистской прозы Бабеля приходится утрировать, как бы утолщать, из-за его кажется, что еще немного и вся эта Одесса станет автопародийной и совсем гротесково лубочной, как в какой-нибудь «Ликвидации».

Зельдович же идет от той манеры киномодерна, которой так или иначе не близка нарративность. Два других фильма старательно и подробно рассказывают об Одессе и про себя. Событий много, герои очерчены и сыграны, в кадре вообще не протолкнуться. «Закат» - фильм пустотный, лакуна выступает в нем в качестве основного приема. Надо хорошо знать прозу Бабеля, чтобы примерно представлять, о чем идет речь. Надо точно понимать, что никакой «Одессы» режиссеру не нужно, он довольствуется недоговоренными, приблизительно намеченными пейзажами и такими же небрежными интерьерами. Герои по большей части также как будто обведены по контуру, даже в их речевой активности, в прославленно пресловутом еврейском одесском говорке слишком силен период торможения. К концу фильма вообще перестаешь думать об этнографичности как, казалось бы, неизбежной составляющей любой экранизации «Одесских рассказов».

Вместе с тем, фильм очевидно сырой. Зельдович еще не совсем чувствует основу киноматерии, из-за чего редукция нарративности часто оборачивается невнятицей монтажно пригнанных друг к другу фрагментов. Да и выбор актеров оставляет желать лучшего. Все-таки проза Бабеля невозможна без «персонажей», ярких фигур, чья яркость совсем не в речевой манере, а в соприродности тому месту, где они живут. Замкнутость модернистской параболы как метода не позволяет Зельдовичу расстаться с ригоризмом, похулиганить в хорошем смысле, как он это неоднократно делает в уже совершенно состоявшейся картине «Москва», до которой еще, правда, целых десять лет.

6 из 10

terenss