Трейлер Nº2

Трейлер

• Фильм снят по одноименному роману Кобо Абэ.

• Полная режиссёрская версия имеет хронометраж 147 минут.

2 «Голубых ленты» - за фильм и режиссуру, 2 премии «Кинема дзюнпо» - за фильм и режиссуру.

Оскар, 1966 год
Номинации: Лучший режиссер (Хироси Тэсигахара)

Оскар, 1965 год
Номинации: Лучший фильм на иностранном языке - «Япония»

Каннский кинофестиваль, 1964 год
Победитель: Особый приз жюри
Номинации: Золотая пальмовая ветвь

Камень, ножницы, бумага

По песчаному берегу моря бредет человек с оборудованием для ловли насекомых. Еще немного удачи - и имя его появится в конце длинного латинского названия невзрачной пустынной мушки. Городской костюм, документы в кармане брюк, отпускные на три дня и заранее купленный обратный билет придают его следам на зыбком песке четкий отпечаток уверенности. Законопослушный гражданин, профессиональный учитель, энтомолог-любитель, семейный человек и свободная в своих мыслях и поступках личность. Но, задетый невидимой рукой ветра, верхний слой песчинок уже сыплется на дно заготовленной для него западни. Чудовищный в своей абсурдности кошмар - унижение насекомого, пойманного в банку с удушливым формалином. Проснуться, вырваться, сбежать. Отомстить.

Мастер японской авангардной прозы, Кобо Абэ создал потрясающую клаустрофобную фантазию, пугающе реалистичную в деталях и завораживающую в своем символизме. Режиссеру Хироси Тэсигахаре, взявшемуся в 1963 году за собственную интерпретацию «Женщины в песках», удалось передать не только идею, но и переложить на киноязык особую сенсорность книги. Каллиграфическое мастерство оператора Хироси Сэгавы, чередующего гипнотизирующие натурные съемки песчаных дюн с фактурной выразительностью крупных планов помогло актерскому дуэту органично вписаться в эту Вселенную песочного безумия. Эйдзи Окада и Кёко Кесида постепенно исчезают в синусоидной бесконечности пустынных пейзажей, находя себя в архетипичности Мужчины и Женщины. Плоское экранное изображение становится вдруг физически осязаемым - барханы изящно перетекают изгибами в плавную линию плеч, мягкую округлость груди и теплую впадинку живота. Женщина, так опасно и отчетливо отделившаяся от фона, превращается в волнующий силуэт. Пересохшее горло и драгоценная влага, мгновенно испаряющаяся с воспаленной поверхности кожи мужчины. Податливость и покорность. Войти в нее как в эти пески, просочиться, заполнить, подчинить и... потерять себя. Безвозвратно.

Тору Такэмицу, расщепивший музыкальный фон картины на тысячу мучительно-сладких оттенков боли, замкнул цепь тока между внутренней экспрессией книги и ее экранизацией. Объявив своей творческой целью привнесение «грязных» царапин шума в царство чересчур организованной и выхолощенной музыки, композитор написал оригинальный психоделический саундтрек к фильму, основанный на смешении инструментальных жанров, соединив воедино звенящую мелодичность и шероховатую дисгармонию. Фильм превратился в гимн отчуждению, насилию, эротизму, ужасу и эмоциональной бездне, куда погружался главный герой. Картина Тэсигахары по мере просмотра постепенно начинает действовать на нервы, заставляя задыхаться от бессильной ярости, будоража первобытной чувственностью, тревожа инфернальной красотой своей черно-белой эстетики. Иррациональная реальность фильма проникает в поры зрительского воображения так же настойчиво и неумолимо, как и вездесущая антиматерия песка.

Признание финальной сцены поражением - это тот самый лакмус, который очень точно выявляет разницу в базовых мировоззренческих системах востока и запада. Словно резонанс на шедевр Тэсигахары, в 1976 году была снята экранизация романа Буццатти «Пустыня Тартари» - кинопритча о текучести и необратимости жизни, об утраченных возможностях и бесплодных мечтах. Вместо постепенно сводящего с ума саундтрека Такэмицу - обесцвеченная, высушенная, словно обезвоженная музыка Морриконе. Взамен вырытой в песке ямы - военная крепость в пустыне. Пассивность как ловушка духовной старости, раз и навсегда принятый устав как воплощение безжалостной жизненной рутины, высасывающей силы, отнимающей желание куда-то стремиться и что-то менять. Кафкианство против конфуцианства, экзистенциализм против буддизма, безысходность смирения против переосмысления жизни и осознания принципиально иного смысла существования.

Символично, что два великолепных фильма, казалось бы, сходных ситуативно и созвучных по заявленной проблематике, дистанцируются друг от друга по своему внутреннему посылу. В отличие от персонажей «Пустыни Тартари», главный герой «Женщины в песках» за два часа экранного и три месяца реального времени проживает сложную цепь духовных перерождений. Фильм постепенно и безжалостно, словно ластиком, стирает его прежнюю личность ситуацией навязанной предопределенности. По древнему и не имеющему обратной силы закону отрицания, призрачная многослойность его «эго» перемалывается в мельчайший песок. Превращается в пыль дурная бесконечность множественности ролей, порожденных и навязанных цивилизацией, культурой, социумом. И когда, казалось бы, не остается ничего, кроме пустоты...

На водной глади вздрагивает и покачивается отражение незнакомого, давно небритого лица человека в местной одежде. Пальцы медленно и с наслаждением погружаются в прозрачную купель новорожденной души. Дно песочной ямы, вывернутое наизнанку и ставшее выпуклой вершиной холма. Математик, художник, поэт и философ, Хироси Тэсигахара поставил простой и гениальный кинолабораторный опыт, продемонстрировав появление новой человеческой личности из утраченных с внешним миром связей, потери прежних иллюзий, истонченной пограничности бытия. Проходя через первозданность, первобытность, предельное упрощение витальных процессов, герой «Женщины в песках» парадоксальным образом извлекает совершенно иной смысл своей жизни - как драгоценную воду из бесплодных песков пустыни. Истинность его новой реальности - в обретении себя через отказ от сверх-необходимого, в помощи другим и борьбе за насущное. Философия жизни, опирающаяся на самые простые человеческие истины и задавшая самый главный вопрос: «Кто ты?»

AndaLucia

Сообщающиеся сосуды

Нечасто американские киноакадемики «близорукие» до успехов неанглоязычных работ, номинируют на премию «Оскар» в категории «лучший режиссёр» японского автора. А тут ещё и вкупе с номинацией за «лучший фильм на иностранном языке», «на лицо» явное признание этой киноленты, благодаря своей художественной безупречности заговорившей универсальным поэтическим межжанровым языком, понятным(пусть и по-своему) даже за океаном.

Повторять то что говорят все об этом фильме- и что де тут притча встречает триллер, экзистенциализм преломляется призмой модернизма и абсурдизма, а Кафка «пожимает руку» Камю, да ещё герой противопоставляется насекомому, попав «в заточение»,- что-то не хочется. Я бы(как и персонаж) копнул глубже этот «песочный пласт», не акцентируясь на подстрочных очевидностях романа Кобо Абэ, а заострил внимание на религиозной философии нации и многовековой традиции японского трудолюбия.

Идеальным эпиграфом для этого фильма я бы выбрал две сентенции восточной мудрости: «Нам незачем куда бы то ни было идти. Мы уже давно пришли, и нужно только об этом узнать» и «Будь мне известно, кто я в действительности есть, я не стал бы жить, как тот, кем я себя считаю. Прекратив же вести себя как тот, кем я себя считаю, я узнал бы, кем являюсь воистину».

Песочная яма- это наш мир, а «те» кто на верху- это Бог, который смотрит как мы копошимся, если мы трудолюбивы то получаем плоды, как дар Небес. Упорство в работе и принятие всего что случается с буддистской покорностью, не может не восхищать, этими вещами закалён характер японского народа. Мы все(как и герой) рвёмся куда-то, пытаясь убежать от самих себя, но ведь место(где быть), не самое главное, важно элементарно «найти себя».

А свободным ли герой был, до того, как попасть на дно «своей темницы»? Свободен ли он был внутренне? Ведь если ты по-настоящему свободен, то ты готов принять любую судьбу. Сопротивляясь, персонаж становится рабом страсти убежать. Жизнь в любом случае каждодневный труд, так что он потерял «там», в своём «прошлом существовании»?

Ещё тут очевиден символизм принципа равновесия, все образы картины разбиваются как бы попарно: мужчина-женщина, песок-вода, свобода-рабство- в общем традиционный даосский- инь и янь. Песок тут прообраз воды, пустыня как океан, а дом героини словно корабль в открытых водах...

Чувственный, визуально совершенный фильм. Удачное сочетание драматического напряжения действия и строгой изысканности формы делает эту кинокартину выдающимся произведением искусства и эпитета- шедевр, в данном конкретном случае будет слишком мало!

10 из 10

billfay