Трейлер Nº2

Трейлер

• Съемочный период: 9 мая - 14 октября 1962.
• Оригинальное название «8 1/2» объясняется довольно просто - это восьмой с половиной фильм Федерико Феллини. Ранее он снял шесть полнометражных и две короткометражных (которые посчитал за одну) ленты, а также «Огни варьете», созданные в сотворчестве с Альберто Латтуадой (та самая искомая «половинка»)
• Феллини постоянно давал самому себе письменное напоминание - «Опомнись, это комедия».
• Феллини подумывал отдать главную роль Лоуренсу Оливье.
• Благодаря участию фильма на международном кинофестивале в Москве супруги Феллини в первый и последний раз посетили Советский Союз.
• Никита Сергеевич Хрущев, присутствующий на конкурсном просмотре картины в Москве, до конца сеанса не дотянул и уснул. Когда Феллини узнал, что Хрущев уснул на премьере фильма, он решил не идти на вручение премии и уехал с Джульеттой Мазиной и друзьями на подмосковную дачу.

Оскар, 1964 год
Победитель:
Лучшая работа художника по костюмам (ч/б фильмы)
Лучший фильм на иностранном языке - «Италия»
Номинации:
Лучший режиссер (Федерико Феллини)
Лучший оригинальный сценарий
Лучшая работа художника (ч/б фильмы)

Британская академия, 1964 год
Номинации: Лучший фильм

ММКФ, 1963 год
Победитель: Главный приз

Режиссёр Гвидо Анселми собирается снимать свой очередной фильм о спасении человечества после ядерной катастрофы. Его последний фильм был успешен, и продюсер надеется, что новая картина принесет не меньше прибыли. Миллионы потрачены на декорации, выписано множество актеров, сценарист готов приступить к работе. Но Гвидо находится в творческом тупике и ищет источники вдохновения. Причины застоя в творчестве это разочарование жизнью и любовью. Продюсеры и киностудия требуют от режиссёра начинать съёмки, а в его сознании будущая картина никак не может сложиться в единое целое. Фильм - это смешение реальности и потока сознания Гвидо: его детских воспоминаний, сюрреалистических видений и озарений, в которых он ищет вдохновения.

Идеальный образец "кино о кино", шедевр, который невозможно пересказать - но смотреть можно бесконечно.

Вы абсолютно правы, Маэстро!

К Феллини относился ровно. Видел «Дорогу», «Ночи Кабирии», «И корабль плывет» и «Джинджер и Фред». Начинал лет семь назад смотреть «Сладкую жизнь», чуть не уснул и подумал, что посмотрели и хватит. Всему свое время, знаете ли. Кому-то было озарение - прочесть еще в школьном возрасте «Преступление и наказание» и «Войну и мир», для меня же оба романа были изуверской пыткой. В пятнадцать лет ты читаешь «Мастера и Маргариту» с одним багажом переживаний и опыта, в двадцать пять - с другим. Словом, Феллини не был мне близок. Я признавал его талант, но не более. А тут решил посмотреть его самый знаменитый фильм. Диск лежал на полке, если что, больше года. Косился на него, но рука не тянулась. Решился. 175 минут пролетели, словно лепестки в порыве шквального ветра.

Сюжет: режиссер Гвидо Ансельми (Мастрояни) на грани нервного срыва: фильм надо снимать, но что-то тревожит, женщины требуют внимания и скандалят, воспоминания одолевают солнечным теплом, усталость жерновом на шее и критик над ухом жужжит. Жизнь не хочет ложиться в формат фильма, норовит вырваться и встряхнуть незадачливого Гвидо.

Повторите это - жизнь не хочет ложиться в формат фильма, и становится понятно, почему Феллини - гений. Видимо, активность солнца в 63 году зашкаливала: Трюффо и Феллини, как один, заключили, что кино - искусство бесполезное, мертвое, муторное, и творчества там мало. У каждого случился кризис, и были найдены выходы. Только француз снял смертную тоску (это я про «Нежную кожу»), а итальянец - свою лучшую работу.

Вы знаете, что Феллини не писал сценариев? Он не знал, куда его выведет волна. И не хотел знать. Он снимал, словно вынимал кино из сердца, и признавался в том, что не всесилен. И, пока камеры во всем мире занимались вуайеризмом, Маэстро заставил свою камеру стать сообщницей акта эксгибиционизма. Курорт, где скисшие сливки общества нежатся в грязи и поглощают минеральную воду, становится первой сценой и ареной. Появляется Клаудия (Кардинале) в святом образе Флоренс Найтингейл, актриса, похожая на Данаю, верещит о том, как собирается играть, помахивает ручкой крестный отец продюсер, сон сменяет явь и мечты играют в чехарду с монтажом.

Вторая сцена - детство. Одержимая танцовщица Сараджина (потрясающий типаж, не забыть вовек, порочная мать-земля), купание в лохани (материнская любовь, светящийся воздух дома, ночная болтовня), ворчливая бабушка (вот, могла бы выйти замуж за кого красивее), проверяющая - спят ли внуки. А потом карусель людей вертится все быстрее, Гвидо пора выбирать актрису на главную роль, а жена режиссера - Луиза (божественная Эме) - заметила любовницу:
- Вульгарная дрянь! Корова!

Гарем, конструкция для полета в космос, журналисты, гомерический хохот и выстрел.
Основное ощущение от картины - легкость. Маэстро любит жизнь и своим фильмом заповедует любить ее прочим. Всегда бывает и горько, и смешно, и тяжко, и безвыходно, одиноко и мечтательно. Но праздником станет жизнь или похоронами - решает человек, ты сам - творец мира, монтажер своей жизни, режиссер своего успеха.

10 из 10

sauru-omohide

В одном из неснятых фильмов Федерико Феллини

Есть очень редкая категория фильмов, которые создают вокруг себя совершенно неповторимую атмосферу. Вокруг картины «Восемь с половиной» витает дух таинственности и некой интимности, так как Феллини приоткрывает занавес, разделяющий зрителя и режиссера, впуская всех желающих в свой загадочный мир художника. Перед этим творением мастера не устояла даже советская идеология, отдав ему победу на III Московском Международном фестивале (как известно, главную награду планировалось отдать ленте из СССР).

Итак, главный герой, Гвидо Анселми, он же альтер-эго самого Федерико Феллини, талантливый режиссер, дамский угодник и просто красавец-мужчина в самом расцвете сил. Но прежде всего он художник, который пытается творить. Однако это совершенно не интересует его продюсера, спонсора и т. д. - они лишь делают деньги, и искусство как таковое для них лишь один из видов дойной коровы, который необходимо поставить на конвейерное производство. Твой прошлый фильм был успешен? - ну так чего ты ждешь?! Снимай следующий. И никого не волнует, что у Гвидо творческий и духовный кризис, что у него нет ни стимула, ни вдохновения, ничего. Но вот у него появляется идея - и снова все не так: это слишком непонятно, слишком странно для толпы, она не поймет. Гвидо в своих стремлениях снять достойный фильм одинок, кроме него это практически никому не нужно (неслучайно тема диссертации одной из его муз, Глории, звучит как «Одиночество современного человека в театре»). И здесь подспудно встает вопрос: а так ли нужно нести искусство в массы, если оно им не нужно? Может быть, все наоборот, и это массы должны «нестись» за искусством, стремясь прочувствовать и понять его, а не требуя его бесконечного подстроения под свое узкое сознание?

У всего есть свой конец - приходит конец и Гвидо. Он, как режиссер, любит себя в искусстве, а не искусство в себе. Он считает, что справится с амбициозной задачей снять фильм о любви, однако вовремя осознает, что у него не хватит сил. Гвидо оказывается неспособен снять фильм о том, чего сам никогда не умел - любить. У него не остается того, что он мог бы сказать зрителю. Однако никто этого так и не понимает: строятся декорации, на роли пробуются актеры. И никого не смущает, что начало съемок подозрительно задерживается: у кого-то на уме были деньги, у кого-то слава, но никто не думет о самом фильме. И снова Гвидо остается один.

Не спасают его даже музы, коих великое множество. Множество женщин проходит через его жизнь, одни в ней задерживаются, другие нет. Гвидо принадлежит к тому типу мужчин, которые черпают вдохновение в женщинах и исключительно в женщинах, поэтому его никак нельзя назвать банальным бабником. Своих жену и любовниц он не рассматривает, как предметы чувств - в каждой из них он находит что-то от себя самого и тем самым узнает себя, но не их. Он лишь привязывается к женщинам и не дает им взамен ничего похожего на то, что дают ему они. Единственное, что Гвидо может для них сделать, - это увековечить их в своей картине, но вот тут-то он и сталкивается с проблемой непонимания и совершенно разных взглядов на искусство с другими. Замкнутый круг.

Феллини потрясающим образом удалось связать столько сюжетных линий в один клубок (Гвидо-зрители, Гвидо-коллеги, Гвидо-женщины, Гвидо-искусство), распутывать который - истинное удовольствие. Можно смаковать каждый кадр, каждое появление на экране великолепного Марчелло Мастрояни, каждую ноту марша клоунов Нино Рота, который, кстати, играл на похоронах самого Федерико Феллини. Для него это, безусловно, был особенный фильм - он показал свой творческий процесс, свои страхи и опасения, свое желание делать фильмы, которые впоследствии станут настоящими шедеврами киноискусства.

Гвидо Анселми не удалось снять свой главный в жизни фильм. Возможно, в одном из неснятых фильмов Феллини мы бы увидели, к чему привели все терзания Гвидо, однако маэстро оставил зрителю возможность самому предсказать судьбу своего незадачливого альтер-эго. Мастер лишь слегка приоткрыл рядовому зрителю дверь в мир кино, а открыть ее полностью он должен сам.

10 из 10

dobrynya nikitcich