Фрагмент

• Фильм снят по одноименной пьесе Антона Чехова.
• Фильм частично цветной, частично черно-белый. Андрей Кончаловский привёз цветную плёнку «Кодак» на свои деньги из Парижа, однако её не хватило, а советская цветная пленка была недостаточно качественной. Впоследствии переход цветного изображения в черно-белое был расценен некоторыми критиками как художественный приём.
• На роль Астрова претендовал Павел Луспекаев.

Номинации и награды:
1971 - Международный кинофестиваль в Сан-Себастьяне (Приз «Серебряная раковина» - Андрей Кончаловский)
1972 - Фестиваль советских фильмов в Сорренто (Приз «Серебряная сирена» - Андрей Кончаловский)
1974 - Международный кинофестиваль в Милане (итал. Milano Film Festival) (Серебряная медаль - Андрей Кончаловский)

Чехов до «Глянца»: «Дядя Ваня» Андрона Кончаловского

Все чаще тошнит от супергероев. От тех, кто в силах преодолеть себя, жизнь, среду, обстоятельства... Что там еще нуждается в преодолении? Офисная скука бытия, может быть?

От тех, кто не просто имеет выбор, но сам его учреждает, у кого все получается, кто знает как, зачем и почему. Кто живет и умирает с улыбкой или как минимум с уверенным выражением лица. Тошнит от уверенных. От твердых, от бодрых, от пробивающих стены. От непобедимости.

Все чаще зовет доктор Чехов. И хочется, как лекарство от мнимой успешности, вкушать его несладкие пилюли:

неуверенную восторженность,
провинциальную скромность,
недотепистость и разочарованность,
тоску Несбывшегося,
антититанизм, антигероизм,
честную улыбку проигравшего,
паузу, молчание или шепот (вместо крика победы),
футляр, который жмет,
мечту, которая не сбывается (впрочем, как и положено мечте),
красавицу, которая любит другого (или просто сама не знает, кого любит, и ей скучно),
скуку, которая заставляет страдать, а значит работать голову и сердце,
незнание как и почему, помноженное на знание «надо жить и все тут»,
нелогичную веру в «небо в алмазах».

И попытки любить. Много, много попыток...

Я купила диск с «Дядей Ваней» из-за Иннокентия Смоктуновского. Из-за Кончаловского, который экранизировал эту пьесу в 1970 году, покупать бы не стала, несмотря даже на все призы фильма (МКФ в Сан-Себастьяне, Сорренто, Милане...).

Теперь, когда я посмотрела фильм, просто не умещается в голове! Помогите понять, если понимаете. Как?! Как один человек, одна неделимая личность может снять «Глянец» и «Дядю Ваню» пусть и с разницей в 30 с чем-то лет?

Да, эпохи, как и люди, меняются. Да, время не стоит на месте. Да, нам досталось не самое красивое. Да, оно предоставляет мало шансов быть чистыми и настоящими...

«Глянец» - море яда и нещадного скепсиса. «Дядя Ваня» - море любви, пусть и с примесью яда, но другого - не дурного, настоящего, лечебного, главный компонент которого - глубокое чувство смерти, живая - о, да! - мысль о ней.

1970 год. И. Смоктуновский (Иван Петрович Войницкий) и С. Бондарчук (Михаил Львович Астров) в расцвете творческих сил. Играют, пользуясь эфирными нюансировками, так, что совсем не замечаешь игры, видишь только боль и трепет Несбывшегося. И глаза, которые в одном кадре загораются и потухают, и снова горят... чтобы погаснуть навсегда и потушить чью-то надежду.

Этот принцип непрерывного перехода от контраста к контрасту привнесен Кончаловским, потому что он не чеховский (Чехов вообще не мыслил контрастами - ангелами и демонами, добром и злом, в отличие от Достоевского, например, или Толстого). У Чехова дядя Ваня и плохой, и хороший, а у Кончаловского вместо «и» надо ставить «то». Однако режиссер вполне последователен. Все в его фильме (даже вещи) работает как антитеза.

Когда-то Леонид Андреев сказал: «играть на сцене Чехова должны не только люди - его должны играть и стаканы, и стулья, и сверчки, и военные сюртуки, и обручальные кольца». В кино Кончаловского это так. Оно очень детально и подробно. Все в нем заставляет интерьер оживать и «выполнять задачу» - играть контраст.

То пустые, то полные чашки, кружки, стаканы, рюмки, графины (много стекла - много хрупкого!). То распахнутые (разбитые), то наглухо закрытые двери, окна. То разлитая жидкость, дождь, протекающая крыша, то отметка «сухость» на приборе для определения погоды. То цвет (чувства, надежды), то монохром (уныние, смерть упований). То кадр-одержимость, кричащий «жадно ищу вас», то резко сменяющий его кадр-обыденщина - мытье полов престарелой нянькой. То серенький, некрасивый, намеренно не осветленный профиль Сони (И. Купченко), то сияющий, влюбленный большеглазый ее же анфас необычайной красоты. То уложенные в шикарную прическу львицы белокурые волосы Елены (И. Мирошниченко), то растрепанные, не вьющиеся, безнадежно падающие вниз, как слезы, как мечты, висящие по-сиротски, словно сломанные крылья. И так до бесконечности.

Типично чеховскую тему - жажду жить осмысленно, правильно, с пользой - ведет доктор Астров (С. Бондарчук). Но он же заостряет еще одну антитезу фильма: человек не только губитель собственной жизни, терзатель жизней окружающих, он еще разрушитель места, в котором живет. И не может помочь себе, как не может принести пользу миру. Астров рисует, а у Кончаловского еще и фотографирует (потому что так правдивее и современнее), «картины постепенного и несомненного вырождения, которому, по-видимому, остается еще каких-нибудь 10-15 лет, чтобы стать полным. ... Разрушено уже почти все, но взамен не создано еще ничего».

В фильме нет созидателей. Есть смирившиеся с тем, что у них никогда ничего не получится, кроме как просто скучая лечить, скучая писать, скучая считать (вести дела имения). Но почему же все эти люди, даже профессор Серебряков (В. Зельдин) отчасти, получились у Кончаловского такими хорошими? Плохими хорошими... Почему?

Потому что режиссер их любит? Понимает? И его до костей пронзила «уездная русская обывательская жизнь», «скучная, грязная, глупая», влачимая под бодрейшим девизом «...и лицо, и одежда, и душа, и мысли»? И он познал, что такое стыд и несопротивление вкупе - в мучительном непримиримом родстве? Жизнь, где хорошее не оторвать от плохого, трусость - от храбрости, победу - от поражения... Потому что он в своем далеком 1970-м с лихвой вкусил ЗАСТОЙ?..

Серебряков произносит фразу: «Надо, господа, дело делать». В ней так много бескомпромиссного и так мало грезы. Она прагматична и, как формула, лишена изъяна. Она словно из нашего времени, в котором романтизм только на экране, а прагматизм повсюду, даже в мечте, неизменные приложения к которой - увесистый ценник и реклама.

Серебряковской «формуле» противопоставлены слова Сони, ставшие финальными и в пьесе, и в фильме, в них словно заключили перемирие (о, исконно наше!) беспросветная реальность и алмазно-несбыточная мечта: «Мы, дядя Ваня, будем жить. Проживем длинный, длинный ряд дней, долгих вечеров; будем терпеливо сносить испытания, какие пошлет нам судьба; будем трудиться для других и теперь, и в старости, не зная покоя, а когда наступит наш час, мы покорно умрем, и там за гробом ...Мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах, мы увидим, как все зло земное, все наши страдания потонут в милосердии, которое наполнит собою весь мир, и наша жизнь станет тихою, нежною, сладкою, как ласка. Я верую, верую... Мы отдохнем... Мы отдохнем!»

Это Надежда?!

Известный парадоксалист О. Уайльд сказал в своем знаменитом романе: «В этом мире есть лишь две трагедии: одна - не получать желаемое и другая - получить его». Я люблю истории про первую, как «Дядя Ваня». А трагедии получивших желаемое тире выигрыши супергероев... они как-то мельче. Да и вроде не по-нашему это, не по-чеховски уж точно.

Татьяна Таянова

Дядя Ваня

Великолепный фильм по пьесе великого и вовсе не ужасного А. П. Чехова. Это грустная история о жизни разных людей - их любви, отношениях, быте, переживаниях, о том как им приходится с ними мириться. О том, как герои просто молча сидят за столом, когда в это время рушатся их судьбы. Совсем не удивительно, что эта картина, как и пьеса, по которой она была снята, актуальна до сих пор, и кажется, будет актуальна всегда.

К сожалению, приступая к просмотру этого фильма, я очень плохо помнил содержание произведения, по скольку оно было безвозвратно забыто в рамках школьной программы, но это вовсе не помешало мне проникнуться неповторимой атмосферой и чувствами героев. В этой картине не так много говорят, но мы все понимаем по взглядам и жестам - это дает по настоящему очутиться в том доме вместе с теми людьми, которые словно смотрят на тебя и пытаются рассказать о своих переживаниях. Можно даже подумать, что в фильме и вовсе ничего не происходит, но это лишь на первый взгляд. На самом деле он просто разрывается от эмоций и чувств. Вдобавок картина очень красиво снята, каждый кадр был выверен и сделан так, как это было нужно, не смотря, что из-за нехватки пленки фильм по переменке становится то черно-белым то цветным.

Каждый актер сыграл на высоте, каждому хотелось верить, не смотря на то, что я не очень люблю досоветскую речь, когда все обращались друг к другу господин и госпожа. Но это была культура, а из песни слов не выкинешь.

Кому-то фильм может показаться скучным, кому-то слишком грустным, а кому-то понравится и он насладится замечательным нестареющим произведением. Мне понравилось.

MasterMage