Трейлер

Трейлер 2

«Иезавель» (англ. Jezebel) - фильм Уильяма Уайлера по одноимённой пьесе Оуэна Дэвиса.

Лучшие ключевые моменты фильма решены без слов или почти без них.
Мощный актёр Генри Фонда в этой ленте смотрится несколько «бледно». Это связано с тем, что эпизоды с его участием снимались наспех, так как актёр торопился в Нью-Йорк, где его жена в это время рожала первенца, Джейн

Награды:

«Оскар»:

1938 - Лучшая женская роль (Бетт Дэвис)
1938 - Лучшая женская роль второго плана (Фэй Бейнтер)

«Венецианский кинофестиваль»:

1938 - специальная рекомендация за выдающийся художественный вклад (Уильям Уайлер)

Номинации:

«Оскар»:

1938 - Лучший фильм (Хэл Б. Уоллис, Генри Блэнк)
1938 - Лучшая операторская работа (Эрнест Холлер)
1938 - Лучшая музыка (Макс Стайнер)

«Венецианский кинофестиваль»:

1938 - кубок Муссолини за лучший фильм (Уильям Уайлер)

Начало 1850-х годов, предвоенный Новый Орлеан. Избалованная, волевая красавица Джули Марсден помолвлена с банкиром Престоном Диллардом. В отместку за отказ Преса сопровождать её в модный магазин, она заказывает ярко-красное платье для бала, где все незамужние женщины должны быть в белом. После бала Прес расторгает помолвку и уезжает по делам на Север. Через год Прес возвращается, чтобы предупредить власти о надвигающейся эпидемии жёлтой лихорадки. Джули умоляет простить её, но вместо этого Прес знакомит её со своей женой Эми...

Имя Иезавели, жены израильского царя, стало нарицательным как синоним всякого нечестия. Иезавель была высокомерна, деспотична, настойчива, кровожадно жестока и несправедлива, за что, в конце концов, она была выброшена из окна, затем растоптана всадниками и растерзана собаками.

Фильм не является иллюстрацией одной из глав Библии и носит название как раз в качестве синонима.

Джули Мэрсден, великосветская львица помолвлена с преуспевающим банкиром Престоном Диллардом. Джулии взбалмошная и высокомерная, хочет, что бы Престон потакал всем ее прихотям. Однажды в отместку за отказ жениха сопровождать ее на примерку платья для ежегодного бала, Джулии вместо шикарного белого платья берет вызывающее красное платье. Учитывая то, что незамужние девушки должны были носить на балу только белые наряды, светское общество было шокировано выходкой Джулии. После этой выходки и ссоры Престон расторгает помолвку и уезжает.

Проходит год, за который Джулии почти не выходила из дома, не принимала гостей и ждала Престона. И он действительно возвращается. Джулии решает устроить прием для близких друзей, на который приглашает Престона. В ее планах просить у него прощения и возродить былую любовь. Однако Престон после годовой отлучки приезжает уже с женой. И тут Джулии затевает жестокую игру, однако все идет не так как задумывалось.

Ходили слухи, что после того как Бетт Дэвис не смогла получить роль Скарлетт в «Унесенных ветром», конкурирующая студия «Уорнер Бразерс» пригласили Дэвис в свой проект, который должен был составить конкуренцию экранизации Маргарет Митчелл. Однако из-за того, что фильм не переносился в цвет, он был выпущен на год раньше. Радио опросы признали Дэвис одной из лучших и любимых актрис зрителей того года, однако Девид Селзник (руководитель студии на которой снимались «Унесенные ветром») заявил, что Девис совсем не подходила на роль в «Иезавели».

Сам фильм представляет собой типичный образец костюмного голливудского кино конца 30-х, надо сказать Уайлер большой спец в постановках костюмных драм. Даже не смотря на то, что в фильме помимо Дэвис играет еще одна звезда - Генри Фонда, этот фильм полностью бенефис мисс Дэвис, которая однако, дает «развернуться» и другим актерам и при этом полностью акцентировать внимание на своей героине.

В 2006 году, историк кино Жаннин Бесингер отметила фильм как один из лучших «женских фильмов» так как в нем особое акцентирование делается на шикарных нарядах героини Бетт Девис. И хоть фильм черно-белый, зритель отчетливо представляет себе цветовую гамму шикарных нарядов - не в последнюю очередь благодаря красочным постерам, и даже скандальное красное платье отчетливо выделяется в основном оттенке серого на экране.

Фильм принес вторую статуэтку «Оскар» для Дэвис. И надо отметить, что вполне заслуженно. Героиня Дэвис высокомерная и взбалмошная, не останавливающаяся не перед чем для достижения своей цели, к концу фильма становится отчаянной влюбленной женщиной готовой на все ради любимого.

Помимо Дэвис, «Оскара» была удостоена Фэй Бейнтер, как лучшая актриса 2-го плана. Так же в активе фильма 3 номинации на премию киноакадемии - за фильм, работу оператора и музыку.

oscar75

Порождения крокодилов

Своенравная южная belle (корсет, кринолин, локоны, щёчки, разрумянные умелым пощипыванием розовым пальчиком перед зеркалом), горячие, чистокровные жеребцы, не менее горячие (хотя, скорее всего, куда менее чистокровные) джентльмены, остающиеся таковыми и в борделе, и в салуне, и под дулом дуэльного пистолета, идиллические негры, белоснежноколонные особняки плантаторов, железобетонный кодекс хороших манер, не поддающийся никаким бурям и натиску с Севера, в отличие от, увы, кодекса рыцарской чести, и, наконец, ветер северный, умеренный, ветер перемен, уже готовый разметать и развеять благородную южную спесь, элегантную южную непрактичность... Ах, этот мир, унесенный ветром и практически в одиночку воссозданный на бумаге домохозяйкой из Атланты при помощи пристрастно отобранных архивных данных, баек дедушки-конфедерата, атмосферной копипасты из любимых бабушкой европейских романов и изрядной доли фантазии! Дивный, обаятельный мир, киногеничностью сравнимый разве что с викторианской Англией, но драматическим потенциалом вплетения в судьбу человеческую судьбы народной - намного его превосходящий! И нужды нет, что реальность эпохи галантного Юга в предложенном Митчелл варианте более чем сомнительна (собственно, достаточно почитать Марка Твена, той эпохи современника и уроженца, чтобы убедиться в крайней предвзятости ее апологетов). Привитая к невзрачному историческому дичку, литературная плантаторская легенда буйно взросла на почве Великой Депрессии, когда многочисленным проигравшим вдруг как воздух понадобились моральные компенсации - ностальгия по прекрасному былому, духовно-эстетические обосноваия внутреннего превосходства побежденных и прочая хладная ненависть к торжествующему (читай: вписавшемуся в конъюнктуру) плебсу. Миф обрел неотразимую экранную реальность, которая - уж нам ли, из века двадцать первого, не знать! - куда прочнее, весомей, ощутимей, реальности исторической.

На сладость легенды ожидаемо слетались эпигоны, и разносили пыльцу, оплодотворяя смежные жанры, но и каждой поделкой или стилизацией укрепляя её собственное художественное бытие, делая её всё душистей, всё румяно-золотистей. Причем эпигонством не гнушались и самые великие: вторичность изначально представляла собой голливудский modus operandi, недаром сам Чарли Чаплин в качестве рецепта успеха фильма называл «заведомо хорошо знакомую зрителю историю, внятно рассказанную от начала до конца». При наличии известных готовности к кощунству и везения в дамки тогда мог выйти любой плагиатор, хоть в чем-то важном (то бишь с дензнаками связанном) оказавшийся выше, сильнее, дальше автора. Приступая к съёмкам «Иезавели», Уильям Уайлер собрал под своим крылом всех неудачников южного проекта номер один - начиная со студии Warner Bros, совершенно по-огенриевски обмишурившейся с авторскими правами на экранизацию, и заканчивая актрисой Бетт Дэвис, не прошедшей проб на роль Скарлетт с убийственной формулировкой: «снимать это плоскогрудье в открытых платьях есть издевательство над зрителем». Режиссер ставил на здоровую спортивную злость своей первоклассной, но разобиженной Селзником команды, рассчитывая закончить фильм в рекордные сроки и выпустить его в прокат до «Унесенных ветром», застолбив тем самым за собой право первой ночи с лакомой легендой. И - эпично просчитался.

Меж тем, ничто не предвещало. Выбрав в качестве сценарной основы пьесу Дэвида Оуэна, Уайлер, разумеется, прекрасно понимал, что имеет дело с бледной тенью митчелловской фабулы, но это играло ему на руку: так у него была возможность подретушировать не самые выигрышные в перенесении на экран аспекты романа, из которых главнейшим было, конечно, место действия. Ибо да, родная для Маргарет Митчелл Атланта всегда считалась едва ли не самым безликим городом американского Юга - никакого сравнения с томно-изысканным Чарльстоном или изящно увядающей Саванной, не говоря уже о Новом Орлеане, единственном городе Соединенных Штатов, пронизанном подлинным романтическим духом - как прекрасно знают те, кому, как мне, посчастливилось увидеть его до Катрины. Из Атланты не сделаешь соучастника мелодрамы, в Нью-Орлеане же извне привнесенная мелодрама необязательна - дух города сам способен позаботиться о твоих страсти, слезах и страданиях. Навязчивый, бьющий по нервам эротизм и вечная карнавальность уличной атмосферы, крайне редкое в Америке тридцатых многоязычие, влажное дыхание Миссисипи, мешающееся с жарким дыханием Мексиканского залива, аромат цветов и фруктов - с обязательной гнильцой в этом пекле, истерическое веселье и промискуитет, лишь усиливаемые предельной близостью смерти. Диксиленд, джамбалайя, flores para los muertos. Воссоздание атмосферы Нового Орлеана в павильонных условиях стоило братьям Уорнер почти полмиллиона долларов - неслыханная по тем временам сумма, но зато теперь по фильму можно изучать быт города середины пятидесятых: историческая точность соблюдена в нем вплоть до формы уличных фонарей. Более того, новоорлеанские ноты разнузданного, будоражащего эротизма превалируют и в актерской игре: героиня Бетт Дэвис на протяжении почти половины хронометража картины, кажется, в любой момент готова вспорхнуть и в одних кудряшках побежать страстно отдаваться своему beau.

Буйство и откровенность дезиров и плезиров, привнесенное Уайлером в пьесу Оуэна, покрывают практически все ее психологические недоработки - а заоодно и отвечают на некоторые вопросы особенно дотошных читателей Митчелл. Перед лицом этой необузданности совершенно оправданным кажется навязываемый южным леди корсет условностей (да и собственно корсет, если уж на то пошло, поскольку его с себя не скинешь без помощи умелой горничной). Совершенно ясно, почему один из поклонников красавицы - тот, что жлобоват - в страхе перед ее темпераментом бежит от нее на Север и прячется за юбками маленькой янки; как ясно и то, почему так покорно идет за нее на смерть второй поклонник - тот, который хлыщеват. Изначально пафосный финал - с факелами, похоронными телегами и маячащим за малярийными туманами островом мертвых - обретает жутковатую убедительность, сопряжение Танатоса и Эроса сродни последнему акту «Аиды», ради которого мы прощаем этой опере всю её претенциозную аляповатость: двое страстно, телесно любящих, обреченных на долгую и мучительную смерть, на тлен и разложение на глазах друг у друга - какая острая, какая пронзительная трагедия, особенно на фоне кастрированного социального конфликта Великого романа!

У Уайлера были все основания гордиться собой: к моменту монтажа «Иезавели» команда Александра Селзника ещё даже не определилась с кастингом, погрязнув в смотре тысячи кандидаток на главную роль. Он не учел одного: магического эффекта техноколор. Не прошло и года, как натурально зеленый луг на фотообоях «Унесенных ветром» в одну калитку вынес любовно воссозданный, но черно-белый Новый Орлеан, а все библейские аллюзии алого платья работы Орри-Келли, делающего из Дэвис scarlet woman, без алого цвета на экране были забыты - публика однозначно препочла фальшивый, бутафорский, но густо-синий бархат нарядов Вивьен Ли. Дорогая, высококачественная, высокопрофессиональная постановка Уайлера смотрелась рядом с «Унесенными» серой Золушкой, зевотной утренней репетицией перед большой премьерой. Уильям Уайлер проиграл - но проиграл крупно, красиво, благородно, как, наверное, проигрывали конфедераты. А в проигрыше уж конечно куда больше аутентично южного, нежели в триумфе. Северу - северово, а югу - югово.

galina_guzhvina