Вслед за Калигари

Картина немецкого режиссёра и сценариста Роберта Вине «Генуина», снятая им сразу после успешного «Кабинета доктора Калигари», является своеобразным продолжением новоявленной фантасмагории. Гротескные видения и абстрактные декорации знатной картины 1920 года, вылившиеся в кинематографическое направление «калигаризм», являлись движущей силой для создания новой картины о женщине-вампире. И в том же году, по прежнему доверив сценарий Карлу Майеру и операторскую работу Вилле Хамайстеру, лёгкой рукой, Вине снял ещё одну экспрессионистскую картину.

Для быстрого создания своего нового фееричного полотна, Вине обратился уже к другим декораторам. Бернгард Клейн, Чезарь Кляйн и Курт Герман Розенберг, подтачиваемые изыском и направлением экстравагантных декораций предыдущей картины режиссёра, воссоздали подобные остроугольные очертания интерьеров. Бросая всё свое воображение на прорисовку отдельных комнат и помещений, они наделили картину Вине чрезмерно дикими формами и очертаниями. Дворец изнутри наполнен гротескными линиями и формами, а комнаты больше похожи на бесноватые видения, приснившиеся в лихорадочном сне.

Столь вызывающие абстракции, в которых явно прослеживаются заимствования из «Калигари», выглядят со стороны экспрессионистской эстетики немного перенасыщенными. Эти вычерченные декорации трудно логически объяснимы, когда они растворяются в одних моментах картины и столь резко появляются в других. Вне странного дворца, улицы и дороги, снятые камерой Хамайстера, обыденны и столь привычны, а несколько комнат загадочного архитектурного строения перестроены видениями фантасмагории. Сравнительные детали и характеристики реальности и ирреальности сливаются воедино, из-за чего складывается целостная картина хаоса и всеобщего помешательства. Если в «Кабинете доктора Калигари» за фантасмагорией движения беспорядка и ужаса пряталась столь идеально прорисованная ярмарка, то в «Генуине» хаос выступает движущей силой.

Вызывающий наряд жрицы любви также говорит о сокрушении действительного, превращая её в образ, как реальной женщины, так и в приснившийся кошмарный сон. Но не только в ней заключены кошмарные видения, когда окружающая обстановка, будто ею рождаемая, больше похожа на глубоко спрятанные, потаённые желания её владельца и всех возлюбленных. Дать логические объяснения каждой детали картины, каждому очертанию и изгибу в эстетике экспрессии, можно бесконечно долго, ведь конструкция стихийного хаоса многогранна и столь щепетильна. Попытаться проанализировать то ли лихорадочный сон, то ли скрытые желания, вылившиеся в свободный полёт фантазии, можно и склоняясь к самому сценарию о кровожадной женщине, который был специально выточен под режиссуру Вине.

Но короткие сроки написания сценария «Генуины» сказались на качестве, ведь утончённость рукописной работы «Калигари», того же Майера, вынашивалась долгие годы, и претерпевала различные изменения. Сюжет о женщине, на судьбу которой были ниспосланы тяжкие испытания, а также об изменчивости натуры, обидчивости и мести, выглядит изначально интересным и идеально гармонирующим на фоне других историй о тиранах и злостных людях. Но слабая прорисовка отдельных персонажей и убыстрённый темп развития событий, отрицательно сказались на картине, когда история о женщине, заключенной в рабство, и прошедшей через адские муки унижения и издевательств, больше похожа на устный краткий пересказ истории разбитых судеб.

На всё это можно прикрыть глаза и не судить так строго, учитывая то, что на данный момент представлена сокращённая версия картины, смонтированная из отдельных реставрированных кусков. Полная же версия хранится в Мюнхенском музее и не доступна широким массам. Но даже нынешняя версия «Генуины», которая по продолжительности не дотягивает и до часа, является ещё одной страницей в экспрессионистском течении, и пренебрегать её вкладом в развитие немецкого кинематографа было бы не правильно.

И Вине, пытаясь повторить успех «Калигари», снял довольно противоречивую картину, которая ни в какой степени не смогла затмить его первую работу в экспрессионизме, и получилась довольно слабой по сравнению с ней, но и не ущербной для целостного изучения этого направления в кинематографе.

Leonard

Роберт Вине - «Генуин»

Фильм преподносят как шедевр немецкого экспрессионизма, хотя я не нахожу в нем ничего, что отличало бы его от радикального немецкого романтизма, но пусть это называется экспрессионизмом...

К экспрессионизму имеет смысл относиться как к гуманитарному учению зрелых немцев в 20-е годы демонстрировавших поразительный снобизм или, как это можно назвать еще (и точнее) юношеский максимализм, потому что эскспрессионистическое мировоззрение, во всяком случае на мой взгляд, несет в себе что-то юношеское. В самом деле экспрессионизм, являясь отчасти реакцией на поражение в первой мировой войне Германии, все-таки имеет под собой и более глубокие, психологического свойства, основания...

Основания же это вот какие. Дело в том, что все мы (во всяком случае все молодые педантичные немцы) являемся людьми получающими академически выверенное образование и в гуманитарном отношении начинаем с греческих интеллектуалов - отцов-основателей гуманитарных наук для европейцев. Именно греки начали формулировать понятия добра, зла - Сократ, как никто иной, да и до него софисты, делали наш язык, а, следовательно, и наше сознание (которое может быть ведь очень технократичным, да и, как я считаю, было сугубо инженерным в первобытном обществе) гуманитарным. Так вот немцы (в высшей степени образованная нация), а всего более молодые немцы, как это водится, искали своих ответов на гуманитарные вопросы, пытаясь быть оригиналами, а не эпигонами классиков. Широко известны умонастроения Ницше, пребывавшего, согласно его уверениям, «по ту сторону добра и зла» и воспевавшего, как известно, Заратустру - религиозного лидера персов, как известно, основных врагов эллинов. Немцы искали свои ответы на гуманитарные вопросы и, соответственно, свою эстетику, свои образы...

Так вот Роберт Вине пребывает как раз в контексте этого грандиозного снобистского проекта - основать свои, немецкие, термины в области гуманитарных наук, что, вообще говоря, характерно для более широкого понятия, общеевропейского, понятия модернизма. Так вот экспрессионизм это немецкое ответвление модернизма...

Как известно, классической формой решения гуманитарных вопросов была форма драмы, процветающая и поныне среди академически мыслящих художников, например, и ярче всего, в творчестве Лукино Висконти. Так вот экспрессионизи следует рассматривать как оппозицию драматизму, весьма масштабное и, повторяю, снобистское мероприятие.

Фильм отвечает на основной вопрос экспрессионизма - каковы же добро и зло, если рассматривать их «по ту сторону» классических представлений о добре и зле. Естественно, он отвечает на этот основной вопрос экспрессионизма по-своему, частно, но, в целом, вполне выразительно и типично.

Смысл фильма состоит в снобистском выходе героев фильма за все мыслимые рамки поведения и его обстоятельств, и фильм представляет собой экзотическое (что еще мягко сказано), а, точнее, «сверхчеловеческое» повествование.

Полный контрастов и кровавой экзотики фильм склонного к авантюризму сверхчеловека-Вине, любителя экзотичных нравов, уместный и предсказуемый в пределах классической эстетики как ее иное.

velizaro