Трейлер 2

Трейлер

• Фильм «Империя чувств» входит в список двенадцати самых шокирующих фильмов последних тридцати лет, составленный Британским «Times Online».
• После выпуска сценария в Японии Нагиса Осима был отдан под суд, где продолжал тяжбу с властями четыре года, но был оправдан.
• В 1976 году фильм «Империя чувств» стал сенсацией Каннского фестиваля, где его назвали «первым великим эротическим фильмом».
• Оригинальное японское название - «Коррида любви».
• В СССР картина попала в 1990 году и прошла ограниченным прокатом. Демонстрация фильма сопровождалась протестами, связанными с непристойным характером картины, который мог шокировать зрителей.

Специальный приз за режиссуру на МКФ в Чикаго, премия Британского киноинститута, назван среди ста лучших фильмов мира по опросу ФИПРЕССИ в 1995 году.

Секс и смерть

«Империя чувств», или «Коррида любви», двоякое название легендарной ленты Нагаси Осимы, которая про прошествии 35 лет продолжает шокировать и возбуждать зрителя. Кажется, еще со времен Шекспира и Де Сада нельзя было ничего добавить о любви и страсти, но попытки делаются, как успешные, так и не очень. Велик в этом вопросе вклад японской культуры, одной из наиболе открытых к эротическим проявлениям жизни. Не удивительно, что именно здесь появился, как мне видится, самый откровенный фильм всех времен и народов, фильм, в котором режиссер не прото снимает нескончаемый любовный акт мужчины и женщины, он пристально вглядывается в него, обнажая не только их тела, но и чувства, пролезая в подкорку мозга и под кожу.

Естественно, что многие зрители увидели в истрии Сады и ее хозяина прежде всего экзотическую порнографию. Требуется немного более высокий уровень восприятия, чтобы за бесконечными половыми актами увидеть филососфию всепожирающей страсти, напоминающей религиозную вакханалию, в которой женщина причащется пенисом мужчины как божеством, а мужчина, ради жестокой богини жертвует семьей и положением в обществе. Однажды познакомившись Сада и Кити-сан становятся любовниками, и больше к их социальному положению добавить нечего. Они стремительно теряют связь с реальностью, все больше уделяя времени друг другу. И к черту летит все. Шантажем и женскими чарами, Сада крепко привязывает к себе хозяина, в прямом смысле высасывая из него силы, и комната, в которой они проводят дни напролет постепенно заполняется затхлостью, грязью и запахами пота и спермы. Кити же в свою очередь не может ей сопротивлятся, да и не хочет. Страсть поглощает его разум, а их игры становятся все более опасными и изощренными.

Хочется, чтобы «Имерию чувств» посмотрело как можно больше людей, потому что это действительно великий фильм, да и я, больше чем уверен, что равнодушных к шокирующим сценам не останется, но для многих это будет слишком, кто-то в принципе не поймет философию фильма, да и не захочет, из-за многочисленных отталкивающих кадров. Я вот, например, выразить словами не могу, воспринимая его суть на уровне эмоций.

Самое интересное, что за равзитие сюжета отвечают именно половые акты, они двигают «Имеприю чувств» к дикому финалу, а не вставки из бывшей реальной жизни героев, в которых они ссорятся с семьями или ищут очередную ночлежку. И динамика секса первоплащается в динамику боя. Вот такой необычный киноязык Нагаси Осимы.

Больше всего мне понравился не пресловутый антагонизм мужчина-женщина, а сама реализация идеи на экране секса как основного времяпрепровождения, как корриды, когда заперты двери и окна, и этот поединок будет длится до последнего вздоха одного из партнеров. И вроде бы больше про страсть добавить нечего, но точка в этом заочном споре еще не поставлена, хотя Нагаси Осима в кинематографе сделал наиболее смелое и веское заявление.

10 из 10

Arbodhy

Сада и член

В 1976-м на Каннском фестивале случилось нечто из ряда вон: отказ дирекции допустить в конкурс японскую картину «Коррида любви» до такой степени подогрел к ней интерес, что её пришлось показывать 13 раз (беспрецедентный случай в истории «чемпионата мира» по кино), правда, уже вне конкурса. Во время просмотров пресыщенный истеблишмент всякий раз впадал в ступор, поскольку не мог взять в толк, как к увиденному относиться...

А показали мировой кино-элите нечто и в самом деле непривычное, а для многих - просто неприличное: почти беспрерывные, следующие один за другим, половые акты. Умело эксплуатируя присущий кино эффект вуайеризма, японский режиссер Нагиса Осима спровоцировал зрителей на подсматривание откровенных эротических сцен. Зритель, в отличие от героини, стремительно беременел фильмом.

Молодая японка Сада Абэ, работающая служанкой в доме свиданий, становится любовницей Кишицо - хозяина заведения. С каждым разом сексуальные игры Сады и Кишицо обретают все более опасную форму. В результате Сада так сильно привязывается к любовнику, что теряет рассудок. Одурманенная страстью, она во время очередного экстаза душит возлюбленного, а затем уже мертвого кастрирует. После этого она пишет кровью на его теле: «Кишицо и Сада - любовь навеки».

Следующие четыре дня она ходит по городу с отрезанным пенисом и с блаженной улыбкой на лице. В конце концов, Саду ловят, но медицинская экспертиза признает ее нормальной. Суд над Садой держит в напряжении всю Японию. Ее приговаривают к длительному заключению (по другой версии - признают невиновной и отпускают, во что, честно сказать, верится с трудом). Самое интересное, что фильм основан на реальных событиях, случившихся в 1930-х годах.

Картина была задумана Осимой в 1972-м, уже тогда японский режиссер вел переговоры с французским продюсером Анатолем Доманом о совместной постановке. Среди нескольких вариантов Доман выбрал историю Сады Абэ. Что любопытно: одновременно с Ai No Korrida на экраны Японии вышел еще один фильм об этом случае, который так и назывался - «Подлинная история Сады Абэ».

«Коррида любви» (в международном прокате получившая название «Империя чувств») - это, конечно, никакое ни порно, в привычном понимании этого слова. Наоборот, одна из самых непостижимо глубоких драм о всепожирающей плотской страсти в её наиболее крайних проявлениях. И хотя режиссер задействует здесь обширный арсенал эротических и порнографических сцен, однако они не вызывает того примитивного физиологического и чувственного волнения, какое обычно провоцирует порно-кино.

Секс - как символ освобождения для тех, кто в 1960-х устраивал сексуальную революцию, спустя всего 10 лет принимает в «Корриде любви» абсолютно противоположное значение - становится объектом порабощения. Механизмы полового угнетения, неосознанного стремления к смерти - как высшего проявление экстаза любви, рассматриваются Осимой будто в лабораторной колбе. Подобно увлеченному энтомологу он во всех подробностях изучает буйство страсти, которое сменяется мороком томления, и в итоге оборачивается клиническим случаем поглощения одного любовника другим.

Осима разрушает последние табу, сталкивая крайнюю степень натурализма с изощренным эстетством, воссозданным в изолированном мире спальных комнат и усиленным игрой цветовых контрастов. Можно сказать, что грубое порно и высокая трагедия сходятся здесь в одной точке. Благодаря этому картине удается избежать вульгарности, характерной для порнографии, как набора подробностей, которые призваны служить исключительно возбуждению потребителя.

Сексуальная одержимость приводит обоих героев к физическому, эмоциональному и духовному истощению. Осима смотрит на секс в традициях де Сада (хотя, в отличие от «Сало» Пазолини, это кино не вызывает отвращения, и его просмотр вряд ли разрушит отношения тех зрителей, которых связывают романтические чувства): похоть обретает здесь форму всевозможных -измов (садо/мазо...) и в то же время почти ритуального священнодействия, когда кастрация воспринимается как своеобразное жертвоприношение.

Любовники, абсолютно игнорирующие реалии окружающего мира, отгораживаются от него стенами спальни. Особенно важной в этом смысле является одна из редких (и вроде бы проходных) сцен, когда Кишицо оказывается на городской улице и видит марширующих солдат: Япония готовится к войне. Актер Тацуя Фудзи на единственном крупном плане ухитряется передать неописуемую степень обреченности и тоски своего героя. Тут окончательно понимаешь: он несет на своих плечах куда больший груз, чем эти молодые воины, - бремя не менее жестокой войны, истощившей его последний жизненный ресурс.

И, похоже, что именно здесь он бесповоротно решает, что неутолимая и все нарастающая сексуальность великой нимфоманки может быть остановлена только одним способом... Кишицо, по сути, тоже изберет путь воина, только вот «вражеская амбразура», на которую ему придется пасть, располагается не на поле брани, а в промежности ненасытной возлюбленной. Как и подобает настоящему камикадзе, он сознательно идет на смерть - ради женщины, которую любит.

В 1976-м фильм запретили во многих странах, беспрепятственно его удалось выпустить в прокат только в либеральной Швеции. Даже на родине, в Японии, его долгое время демонстрировали в сокращенном варианте. Но уже в начале 80-х «Корриду любви» назвали «лучшей эротической лентой всех времен и народов». В России её впервые легально показали только в 1990-м году, в ретроспективе фильмов Анатоля Домана, вызвавшей, благодаря фильму Осимы, куда больший интерес, нежели очередной Московский кинофестиваль.

5 апреля 1990-го года мне довелось присутствовать всего лишь на второй публичной демонстрации этой картины в столице. Кирилл Разлогов, курировавший показ, привез еще чистенькую копию во ВГИК. Казалось, что в главный зал института тогда собралась едва ли не половина Москвы. Во всяком случае, посмотреть (на халяву!) запрещенный шедевр съехались все знакомые и друзья студентов.

Сами учащиеся, многим из которых не хватило по этой причине даже приставных мест, стояли вдоль стен, лежали на сцене, а некоторые ухитрились пристроиться на коленях у профессуры. Поскольку все проходы были забиты, выйти с показа все равно никто бы не смог, даже если бы приспичило. И к тому моменту, когда Разлогов завершил вступительное слово, зал набрал воздух в легкие и выдохнул его, кажется, только тогда, когда по экрану поползли финальные титры.

Судя по гробовой тишине, сопровождавшей просмотр, немало юных созданий лишилось в тот день «невинности». Но об этой утрате, похоже, никто потом не жалел...

Малов-кино