Трейлер Nº2

Трейлер

Джонни, сделай мне монтаж!

Утро. Джим Керри открывает глаза, Хамфри Богарт бреется, Брэд Питт надевает рубашку и галстук, Микки Рурк идет по улице, Чарли Чаплин заводит случайное знакомство с Софи Марсо, Монникой Беллуччи, Николь Кидман и Шэрон Стоун. Дальше - больше...

Нет, это не один из бредовых снов Рауля Дьюка. Это фильм. Но непростой, а с прибабахами. Отличными, доложу я вам, прибабахами! Нерафинированный киноманский кайф, калейдоскоп кинокадров из знакомых и не очень фильмов, под знакомые и не очень саундтреки. Придумано и реализовано замечательно, даром, что не в кинематографической державе - Венгрии. Есть червоточинка, но о ней чуть позже.

Итак, перед нами фильм-монтаж. Но не просто homage кинематографу во всем его великолепном разнообразии, а настоящее кино, с фабулой-шмабулой, конфликтом-шманфликом и апогеем-шмапогеем. Собирательный мужчина встречается с собирательной женщиной, заводят отношения, преодолевают трудности, любят, ревнуют, страдают. Сотни и сотни фильмов, столько же актеров и актрис, киногероев и киногероинь. Около полутора сотен саундтреков. И монтаж, монтаж, монтаж.

Труд, очевидно, проделан титанический. Смонтировать несчетное число эпизодов из картин различных жанров, эпох и стран-производителей так, чтобы смотрелось на одном восхищенном дыхании - это, конечно, респект на респекте и уважухой погоняет. Но гложет все-таки мыслишка при просмотре: фишка ли это или уловка создателей. Речь о постоянной внеконтекстности позаимствованных сцен. Например, собирательная героиня идет на романтическое свидание, и нам показывают Монику Беллуччи из фильма, где ее брутально изнасилуют в подземном переходе. Или вот несколько героинь плачут в душе, а мы видим Джанет Ли из «Психо», которая тяжело дышит перед тем как умереть. Использование же музыкальной темы из «Чужого» для какой-то романтической сцены - определенно, фишка: тут никаких мыслишек нет. И все-таки непонятно, не хватило ли создателям киноведческих седин, или они и не ставили перед собой подобных задач. Судя по слитому, на мой скромный, финалу - не в последнюю очередь ради лулзов венгерские ребята старались. Для любителей клубнички тут, кстати, тоже есть на что посмотреть: в компиляционных постельных сценах много весьма откровенных кадров с наличием в них хрестоматийных писек и сисек.

Необычный проект, оригинальное воплощение, яркие зрительские впечатления. Во время просмотра узнаешь какие-то фильмы и радуешься каждому такому узнаванию. Многоразовое кино: можно пересматривать ежегодно, перед этим закрывая многочисленные, и их число зависит от вашего киноманского стажа, пробелы. И каждый новый раз будет расти число знакомых лиц, знакомых эпизодов, знакомых мелодий. Уникальный аутотестинг своей насмотренности. Весьма ценный кинопродукт.

ugar

Склеенные любовью

100 лет озабоченности

На открытии 16-го фестиваля «Встречи в Сибири» показали фильм «Окончательный монтаж», ранее представленный на Каннском фестивале и лишь дважды демонстрировавшийся в России - на Московском МКФ и на питерском «Послание к Человеку». Собственно, такого рода и масштаба картины как раз и создают престиж любому кинофоруму. Вес данному фильму добавляет ещё и то обстоятельство, что вы уже вряд ли когда-либо увидите его в кинозалах, на дисках или торрентах. По той простой причине, что отчислений за авторские права не было, и по договоренности с производителями единственную копию разрешено показывать только на фестивалях. Так что те, кто не увидел эту картину со мной, пусть теперь кусают локти. А человек семьсот посмотревших вряд ли когда-либо её забудут.

Уникальность этой ленты заключается ещё и в том, что в ней нет ни одного оригинального кадра, то есть перед нами чисто монтажное кино, склеенное из фрагментов почти пятисот классических фильмов мирового кино - от немого периода до «Аватара». Собственно, с трехсекундного кадра последней работы Джеймса Кэмерона «Окончательный монтаж» как раз и начался. И я сразу же поймал себя на адресованном самому себе вопросе: «Интересно, а каким же кадром он закончится?». Варианты ответа, вертящиеся у меня в голове параллельно демонстрации, не имели в итоге ничего общего с тем, что поставил в финал венгерский режиссер Дьердь Палфи. Далеко не последний, надо заметить, человек не только в венгерском, но и в мировом кино.

Палфи - постановщик, мягко выражаясь, не банальный. Десятью годами раньше он прославился в узких кругах лентой «Икота», где не было произнесено ни одного слова. Затем приумножил свою специфическую славу фильмом «Таксидермия». Три года назад я имел неосторожность показать это кино продвинутой публике нашего Академгородка. До конца сеанс выдержала только половина зрителей, все-таки справившихся, в отличие от ушедших, с напором раблезианских образов, систематически нарушавших границы не только общепринятого, но и допустимого эстетического вкуса.

Вот и на этот раз Палфи остался верен себе и не стал ублажать публику, ориентированную исключительно на получение «приятно удовольствия». При посредничестве «поднимающего голову и расправляющего плечи» голдмембера эротическая нарезка отважно преодолевала границы возрастного ограничения «до 18 лет», а значит, и зрительской зоны комфорта. Но в целом это был вполне пристойный синефильский ребус, парад-алле главных лиц экрана ХХ (преимущественно) века, вдобавок ко всему сопровождаемый культовыми мелодиями из тех же самых нашинкованных шедевров.

Такое кино не могло быть снято перфекционистами типа Кубрика (представленного тут неоднократно) или Германа (не представленного ни разу). Соблазн найти идеальный кадр для той или иной монтажной фразы можно было бы утолять до бесконечности. Кубрику и Герману не хватило бы для этого и нескольких жизней. К слову сказать, из наших режиссёров Палфи задействовал очень немногих. Я увидел не больше десятка кадров - из «Чапаева», «Александра Невского», «Ивана Грозного», «Иванова детства», «Сталкера» и «Человека-амфибии». Кажется, ничего не перепутал и не упустил.

Вообще, поначалу был велик соблазн поиграть в угадайку: устроить для себя что-то вроде разгадывания киносканворда, но вскоре куда больше начала интриговать «фабула». Было крайне любопытно узнать, куда же Палфи направит действие. А оно раз за разом выруливало на отношения мужчины и женщины, которые встречались, расставались и снова встречались, несмотря ни на что. Палфи даже позволил себе однажды повторить одну из «сюжетных линий», чтобы потом пустить её совсем по другому пути развития. В общем, продолжая следовать заявленной концепции, продемонстрировал ещё и креативность мышления.

Ну и, наконец, о главном. «Окончательный монтаж» показал, что магия кино заключается в самых простых вещах и действиях, и вполне может обходиться без слов. Вольно или невольно фильм подтверждает и ту истину (для меня, во всяком случае, очевидную), что главным жанром первого века кино была мелодрама, а главной религией ХХ века - романтическая любовь, ожиданием и поиском которой до сих пор увлечено подавляющее большинство жителей планеты. А предъявленные экранные образы не только отражают, но и ещё больше распаляют эту неистребимую озабоченность мужчин и женщин.

Малов-кино