Трейлер (Youtube)

Трейлер (Кинопоиск)

Азиатская киноакадемия, 2012 год
Номинации (1):
Лучший режиссер (Сион Соно)

2011. Виновный в романе от Сиона Соно

«Чувствительные души, берегитесь...»

Удивительно, что в тот год, все критики восхищались «Стыдом» Стива МакКуина, будто не замечая фильма Сиона Соно. Хотя, Соно снял куда более откровенную картину. История о том, как скромная жена японского писателя шаг за шагом познает все прелести свободного секса просто не может не шокировать. Вначале ей предложат работу в магазине - обычная девушка, рекламирующая сосиски (ох, неспроста Соно такой гастрономический продукт выбрал). Затем, ей предложат сняться в эротике, а вскоре и в порно. Следующий круг - знакомства на улице. Ну а тут один шаг до проституции (уличной и в агентстве).

Режиссер не стесняется показывать эротические сцены такими, какими они были бы в реальности. Это придает фильму особый шарм. На самом деле, не так уж много картин могут предложить эстетские эротические сцены, усиленные интересным сюжетом и психологической составляющей.

Сион Соно помимо режиссерской профессии позиционирует себя как поэта. В этом (равно как и в визуальных аспектах) он здорово напоминает мне Сюдзи Тераяму. Соно очень тонко подметил один нюанс - чем глубже проникновение в другую реальность, а в нашем случае - это реальность СЕКСА, тем более нестабильно ведет себя человеческая психика. Совсем неслучайно вторая половина фильма изобилует сценами агрессии, безумств и скандалов. Так что, внезапный перевод ленты в кровавый трэш вполне обоснован, хотя на первый взгляд - вызывающе ужасен и безвкусен. Разрезанные конечности скорее не фактологическая константа, а метафора произошедших изменений в сознании и жизни героини.

В заключение остается лишь выделить игру Мегуми Кагуразака - откровенная и эмоционально сложная роль требовала настоящего мастерства и особой женственности. Значимую часть картины актриса была обнажена (в той или иной степени), и простой красоты было недостаточно.

7 из 10

cyberlaw

Семиология сексопатического экзистенциализма

Облечённый в пятичастную структуру драматический рассказ о трёх женщинах, неоднократно отражающийся и преломляющийся в зеркале страсти, ненависти и безумства - именно таким при поверхностном взгляде предстаёт фильм Сиона Соно. Японский режиссёр эксплуатирует дискретное построение собственной истории, неоднократно уходя от выбранного им лейтмотива повествования, стремясь запутать или же вступить в дискуссию, но, в итоге, так или иначе сохраняет верность своему мнению насчёт. «Виновный в романе» начинается как очередной нео-нуар, сходу стремясь обескуражить шок-сценой и рассеять зрительское внимание, дабы происходящие впоследствии сюжетные повороты и эмоциональные взрывы били неожиданнее и больнее. Соно показывает себя ловким постановщиком и умелым рассказчиком, ведь фалломорфировать по ходу действия придётся не раз.

Найденное в квартале «отелей любви» расчленённое тело, отдельные части которого стали деталями жутких манекенов, остальные же - утеряны, на самом деле служит своеобразным вывернутым наизнанку спойлером: Соно уже в самом начале позволяет зрителю увидеть конечную точку только начинающегося путешествия, и даёт ответы на ещё не заданные вопросы, но вот только сходу понять это практически невозможно. Главные героини вводятся им в действие поступательно, и их встречам предшествует цепь событий, своеобразным образом соединяющая три судьбы в одну. Сначала Изуми - зажатое в тисках интровертности консервативного японского брака комнатное одноклеточное, совершенно не получающее отдачи в отношениях. Затем Мицуко - университетский профессор, для которой преподавание как род занятий уже давно потеряло свой смысл. И, в конце, мать Мицуко, когда-то не сумевшая добиться в браке необходимой для неё степени внимания мужа.

Не стоит судить о «Виновном в романе» превратно - на протяжении своего хронометража фильм не раз попытается пошатнуть зрительский взгляд на смысл происходящего, притворяясь то нервным психологическим триллером про женщин в неуютном мире мужчин, то чудаковатым японским собратом маккуиновского «Стыда», а то и вовсе уходя на зыбкую почву линчевского «Малхолланд Драйв». Отправляя неудовлетворённую казалось бы удачным браком Изуми в трип навстречу моральному и физическому раскрепощению, японский режиссёр проведёт её по пути примитивного духовного падения, чтобы в пиковый момент столкнуть нос к носу где-то в злачных закоулках неонового мегаполиса с Мицуко - практически обезумевшим в своей неистовости воплощением порока, дрейфующим по ночным улочкам в слепом стремлении найти себе очередного клиента. Номинальная серая мышь, импульсивно вырвавшаяся из жёстко очерченных границ семейного патриархата, в которых ей лишь изредка позволялось дотронуться до пениса мужа, наконец-то находит того, кто способен вывести её из спонтанно выстроенного лабиринта беспорядочного адюльтера навстречу осознанию того, что секс можно воспринимать не только в качестве сеанса психотерапии.

Будучи ведомой в своих страстях, Изуми постепенно увязает в паутине экстремальных по количеству эмоциональных вбросов отношениях с Мицуко, попутно открывая зрителю дно большого города с его любовью без чувств и при полном отсутствии обязательств (кроме, разве что, товарно-денежных) и почти что случайным образом знакомясь с матерью Мицуко, сюжетное место которой Соно до самой развязки будет держать в тайне. Казалось бы, фильм уже приоткрыл почти все свои карты и вот оно - секс за деньги как крайняя форма морального падения, но японский постановщик вновь опровергает им же выдвигаемые теории, следуя единожды выбранной смыслообразующей линии. Поначалу в это сложно поверить, но «Виновный в романе» на самом деле является историей про самоопределение в обёртке символизма и порой прорывающегося наружу дефективного эскапизма.

Окуная зрителя во всё усиливающийся круговорот эмоциональных половых сношений на стыке разнообразных перверсий вроде комплекса Электры, Соно как-то незаметно и ненавязчиво использует в качестве рефрена своего повествования идею реальности слов и ирреальности материального мира как такового. Вещь, явление, понятие - всё на свете, так или иначе, имеет своё имя, которое бессмысленно до тех пор, пока кто-то не сформулирует его значение, наглядным образом не продемонстрирует, что именно то или иное из себя представляет. Своеобразным проповедником этой идеи выступает Мицуко, для которой подобная философия является одной из основ мировосприятия. Проецируя лингвистическую концепцию «означающего» и «означаемого» Фердинанда де Соссюра на события окружающей действительности (в том числе и на свою жизнь), женщина своеобразно извращает процесс самореализации, который для неё в некотором смысле равносилен наполнению формы содержанием, приданию ценности не только самой жизни, но и имени её носителя.

Профессор университета не смогла самоутвердиться через профессию, начинающая домохозяйка - через семейный быт, а супруга и мать так и не сумела когда-то стать для своего мужа той единственной и желанной - их проблема в том, что они стремятся реализовать себя исключительно через мужчин и их сексуальное желание, измеряя силой полового влечения собственную ценность как женщины. Им не приносит удовлетворения сублимация через быт, работу или творчество, они словно те самые вещи, которым кто-то когда-то дал имена, и которые стремятся быть использованными своими хозяевами в надежде наполнить свою форму (телесную оболочку) единственным доступным для их понимания содержанием (сексуальной привлекательностью). Но ирония в том, что они оказываются не нужны конкретному (и желанному для них) пользователю, способному придать их существованию хоть какой-то смысл и могут обрести себя разве что в виде легкодоступного публичного блага сродни этому тексту, который имеет смысл лишь потому, что был прочитан кем-то ещё кроме его автора.

Paranoik-kinofan