• Фильм снят по одноименному роману Льва Толстого.
• 2-я серия была выпущена в 1962 году и привлекла 27,9 млн. зрителей при тираже 936 копий.
• На роль Нехлюдова пробовались Никита Подгорный, Лев Поляков, Леонид Губанов, Владлен Давыдов, Василий Ливанов, Владимир Ширяев.

Жизнь в забвении

Сегодня новый день. Так же, как и вчера, он не принесет с собой ничего - ни радости, ни страхов, ни перемен. Ничего. Душе не больно. Сегодня, как и вчера, нет ни дождя, ни пронизывающе холодного ветра. Спокойно и удобно... И так вот уже сколько «сегодня» и «вчера» канули, оставив лишь пустоту. Но это не страшно, ведь есть мелочи. Сотни, тысячи мелочей, заполонивших мысли и самую жизнь. Они приходят, помогая забыть неудачи и все то плохое, что когда-либо было. Они приходят на смену радостям, приятно подменяя собою настоящие чувства. И так, постепенно и незаметно, эти мелочи становятся все для нас, и нет уже ни главного, ни второстепенного, ни прошлого, ни будущего, есть только они - окутавшие нас мелочи. И наступает забвение...

Сейчас уже мало кто помнит или вспоминает «старенький» советский фильм 1960-го года «Воскресение», снятый по одноименному роману Л. Н. Толстого. Он больше не будоражит умы, вскрывая многие и многие проблемы, которые и теперь не потеряли своего значения, он больше не захватывает дух, потрясая своим трагизмом и драматизмом, не прельщает своей добротностью и замечательной актерской игрой. Сегодня, как и вчера, нет ни дождя, ни пронзительно холодного ветра.

Наверное, в этом есть какая-то злая ирония, но фильм, несколько десятков лет назад буквально кричавший о забвении и воскресении от него, теперь сам оказывается забыт.

В чем же суть? В России XIX века, царской России, кажущейся нам теперь такой далекой, существовали все те же (в своей основе) вечные проблемы, что и теперь - проблемы человеческих ошибок и бегства от них, праздности, бедности, несправедливости, коррупции и чинопочитания. С ними-то и сталкивается князь Дмитрий Нехлюдов, видя на скамье подсудимых некогда погубленную им Катюшу Маслову. С этого момента в герое начинается мучительная, но единственно верная и необходимая внутренняя работа, в корне меняющая всю его жизнь. Слабые, едва заметные дуновения ветерка несут в себе...

И как же по-другому, по-новому начинает видеться окружающий мир, стоило только герою сойти с пьедестала, на который он сам, его тщеславие, его положение, его богатство и вездесущие низкопоклонство и прислужничество возвели его! Как же ясно теперь видны безразличие и пустота, кроющиеся за приторными словами «очень рад», за почтительными взглядами и всем прочим, что почитается окружающими как важное и необходимое. Как непринужденно, хлестко обличается в фильме верхушка общества, с готовностью дрессированного пса воздыхающая и проливающая крокодиловы слезы по словам некоего «проповедника», с едва скрываемым удовольствием и улыбкой говорящим о грешности всех нас и необходимости спасения. А ветер набирает силу...

Но фильм бы не нес и половины всей смысловой нагрузки, если бы герой не пытался всеми силами спасти ту единственную, которую только и любил когда-то, и которая теперь осуждена на каторгу и должна будет отправиться по этапу. И пусть путь труден, пусть будет больно, но что хуже жизни в страшном забвении? Природа замерла, иссохшая земля, клубы пыли - все в ожидании первых капель спасительного дождя...

Безусловно, крайне сложно экранизировать произведения Л. Толстого, ведь той глубины, той мудрости и высоты, что есть в его романах, достичь в кино невозможно. Михаил Швейцер - режиссер - видимо, понимал это, и потому стремился максимально полно отобразить главную линию - линию Нехлюдова-Масловой и идею перерождения, оставив в стороне прочие мысли и линии. К слову сказать, поначалу он все же увлекся деталями, которые в дальнейшем не оказали существенного влияния на ход фильма. Наверное, режиссер также поставил первоочередной целью достучаться до разума зрителя, нежели до его сердца, о чем свидетельствует регулярно звучащий голос «рассказчика».

А вот за что следует похвалить создателей фильма, так это за то, что в противовес речам и разговорам нам показывают много немых сцен, взглядов, кото-рые в данном фильме дают намного больше, чем слова. Именно это позволило в полной мере раскрыться талантливым Тамаре Семиной и Евгению Матвееву. (Кстати, здесь мы увидим в эпизодической роли и великолепного Василия Ливанова!)

При кажущейся холодности и мрачности, некоторые сцены смотреть мучительно больно - так сильно, с невообразимым эмоциональным зарядом они врезаются в самое сердце.

Досмотрев фильм, кто-то скажет, что все было напрасно. Поезд, дорога, и звон цепей, и снова дорога - для чего все? Но все же в этой истории важна не внешняя, но именно внутренняя сторона - спасительная внутренняя работа.

В итоге мы имеем крепкий, добротный фильм-экранизацию, конечно, не идеальную, ибо нет предела совершенству, но дающую главное - надежду.

А, быть может, завтра то ли с далеких полей, а то ли из глубины души пронзительно холодный ветер еле слышными отголосками донесет гул того самого поезда и звон цепей, а вслед за ним прольется исцеляющий дождь, и придет оно - воскресение...

9 из 10

Der Neid

Толстой-революционер.

Поиск утраченного согласия с совестью, того что дает только детская доверчивая чистота, единение с окружающими, чуждое корысти,- вот о чем «Воскресенье». Ранние произведения Толстого описывали этот мир естественных отношений. Мир, в котором люди не испорчены, где конфликты, даже вражда казаков и горцев гармоничная часть того мира, которому они не изменили. Отсюда корни убеждения писателя в пагубности отрыва от природы, подмены ее испорченностью цивилизации корыстолюбия и эгоизма. Могущество победы над природой разорвало естественные связи сопереживания, по необходимости выпятив значение каждого. Общество установило неравенство и соперничество. Согласие с миром в таких обстоятельствах стало для угнетаемых жертвенным, согласием-обидой.

Общество в котором между довольством угнетающих и унижением недовольных пропасть непонимания, неприятия держится противоестественным насилием. Для него порядок отодвигает любого из людей на роль подчиненную. Способ жизни подмял ее цель, люди потерялись в этом мире «установлений и уложений о наказаниях».

Возвращение к человеку из этого лабиринта Толстой видит в обратном движении к истокам чувства сопереживания, отбросив озлобление, ненависть, как ответ на обиды жизни.

Может ли человек свершить этот подвиг всепрощения. Умом это понять как выход, можно, как идеал это заявлено в Евангелии. Но в пошлости каждого дня, озлоблении заключенных в клетку обстоятельств так легко оправдать вынужденное зло тем, что возврата к детской наивной вере быть не может; время необратимо, а иллюзии прекраснодушия опасны в тесных обстоятельствах жестокого мира расчета.

Пропаганда, воспитание потребности добра, как мерила отношений между людьми-вот на чем остановил свой выбор писатель в своих страстных обращениях. Если порядок отношений изменить нельзя без изменения людей, этот порядок считающих наименьшим из зол (и лучшим чем беспорядок), то в рамках его остается все же возможность изменения видения людьми своего положения,-первый шаг в сторону человечности, создание системы отсчета, в которой совесть будет правителем поступков в межличностных отношениях,-там, где ее не заслоняют мнения и интересы навязанные обстоятельствами. Во времена Толстого понятие чести сохранилось еще как последний бастион достоинства-самоуважения. Вот его-то он и взял в союзники, чтобы быть понятным теми, для кого согласие в их душах было для них важнее прочего. Даже если все остальное у них было они были уязвимы в своей высокой самооценке-достоинстве.

Граф знал пружины общественного влияния, морального авторитета элиты, знал, что стронув мнение в сторону человеческого достоинства среди тех, для кого оно самое важное в их мировосприятии он вызовет и влияние в среде подражающей достойным, пробудит гражданственность в тех, кто был воспитан в рабстве. То есть изменит наполнение общества-залог изменения рамок этого общества. Это стоит любой революции порядка; это внутренняя революция, результаты которой самые прочные.

a815kds