Живой труп

Уединившись в домашнем тире, барон Б. К. расстреливает постылый силуэт фанерной мишени, с отвращением осыпая пулями отмеченные кругами сердце и лицо, презирая в стоящей фигуре отсутствующего человека, нисколько не узнавая в ней самого себя, беспринципного циника, рассчитывающего пересидеть разваливающийся рейх, чтобы с неизбежной победой союзников вернуться к свободе, как ни в чём ни бывало продолжая свою безбедную жизнь.

Нервный аристократ, не удержавшись в руках Леонида Филатова, срывается под испытующим генеральским взглядом разбитого Александра Пороховщикова, дружески предлагающего приятелю развилку, ведущую одной тропою вслед за словом в лагерную печь, а другой, скользким компромиссом с совестью, открывающей лазейку в заокеанский покой южноамериканской тиши, снимая с лица главного героя грим диссидентских откровений признанием слабости и бессилия мелкой души.

Перелетев из сумрака притихшей Германии под яркий свет солнечных колумбийских небес, герой в пьянящем угаре бросается за манящими соблазнами легких денег, ярких женщин и ценных знакомств, распаляясь от вспыхнувших желаний и многих надежд, с опасением узнавая в себе чувство, которое кажется, похоже на настоящую любовь.

Погружённое в музыкальную меланхолию с немыми сценами и медленным движением усталых тел, кино застывает в оптической мгле, теряясь меж тоскливо-безнадёжных интонациий слов и пейзажей, замирая в ступоре одинокой женщины, верящей, что нашла сыну хорошего отца.

Дряблая личность - опасный спутник, и беда, если узнаешь об этом на середине пути. Иначе Татьяне Друбич не пришлось барахтаться смятой бабочкой в лапах наглого воробья, а мальчику, расставаясь с иллюзиями, отягощать на душу неподъёмным грехом.

Хлипкая фигура трусливого интеллигента против крепко сбитого паренька с широкими ладонями сильных рук, растерянность против решимости, личность против безликости, пафосные речи взрослого против наивно-открытого детского письма - юный колумбиец отдаёт себя музыке, делая её выражением своего лица.

А фильм все также размеренно нетороплив, плавно течёт, застревая в панорамах и лицах, подчёркнуто выделяя волнующий момент, передерживая взгляды актёров, превращающихся из деятельных участников процесса в статистов, дополняющих улыбкой изысканный интерьер, иногда давая им волю наполнить встречи значением слов, прорываясь эмоциями к конфликтам и противоречиям криминальных дел.

Режиссёр, нацеленный на обобщение, причисляет к «избранным» разношёрстный латиноамериканский бомонд, околовоенных проходимцев и верных идее партийных солдат, стремясь старой хроникой масштабировать недостающий объём урезанных тем. Однако фильм всё равно оставляет впечатление сдавленного романа, приставшего к липкой полоске визуальных акцентов, убивающих и без того призрачный идеалистический смысл.

gordy

Драма о невозможности жить честно

Дымчатое, мерно шагающее кино, ставящее во главу угла содержательную коллизию, а не визуальный ряд. Хотя палитра из металлической фашистской хроники, затемненных ракурсов и скупых красок даже в эпизодах богемной жизни обволакивают атмосферой звенящей тоски от людской всеобщей глупости и слепоты. На вопросы о том, где найти правду и по каким канонам жить, ответы до сих пор не найдены.

Shtrassa